Знания древних о северных странах

Поясняя значение слова "энареи" выражением άνδρόγυνοι (IV, 67) - άνανδριείς у Пс. Гиппократа,[20]

- Геродот лишь позволяет догадываться о возможности его сопоставления с антианейрами - амазонками греческого эпоса и легенды. Между тем энареи Геродота (анареи Пс Гиппократа), равно как и идентичные им, вероятно, во многих отношениях анариаки Страбона, представляют собой племенные наименования, засвидетельствованные также и более поздними авторами для Северного Причерноморья и Прикаспия. Этимологически они должны быть сопоставлены с антианейрами, подобно тому, как мифические аримаспы, вероятно, должны быть в этимологическом отношении сопоставлены с другим распространенным эпитетом амазонок - άνδροχτόνοι, тем более, что греческая изобразительная традиция, запечатленная на аттических вазовых рисунках V-IV столетий до н. э., знает аримаспов в совершенно том же облике, как и амазонок.

Совершенно несомненно, что в сообщениях об энареях, анариаках, аримаспах мы встречаемся с местными культовыми и мифологическими чертами, преломившимися, однако, в какой-то степени в процессе их литературной обработки, через древнеиранские представления. О разработке подобных мифологических сюжетов на иранской почве и о представлениях иранцев о скифах, как о γυναιχοχρατουμενοι, свидетельствует сохраненный в переработанном на ионийской почве виде и переданный Геродотом, Страбоном и многими другими авторами рассказ о массагетской царице Томирис. Древние иранцы и греки стояли в данном случае на совершенно реальной этнографической почве. Это подтверждают добытые преимущественно уже в самое недавнее время археологические факты, суммированные и истолкованные Б. Н. Граковым. Он проследил на пространстве от Южного Приуралья до Нижнего Дона, на той территории, где, по данным древних авторов, должно быть локализовано племя савроматов, именовавшихся у многих географов и историков, например у Эфора,[21]

женоуправляемыми, женские погребения, имеющие весьма определенные обрядовые черты.

Убранство этих покойниц, в особенности же их конический головной убор, а также положенные в могилу предметы вооружения - чаще всего лук и стрелы, свидетельствуют непреложно о достоверности рассказов, подчеркивающих воинственность и высокое общественное положение женщины у савроматов. Перед нами захоронения матрон, исполнявших, видимо, некоторые политические функции в роде и во всяком случае являвшихся жрицами верховного женского божества плодородия, на что указывает их убранство и отдельные принадлежности погребального инвентаря - в первую же очередь портативные каменные жерт-венники-курильницы.[22]

Женские погребения с предметами вооружения, позволяющие заключить о наличии соответствующих вышеописанных общественных отношений и религиозных представлений, у того неизвестного скифо-кавказского племени (или племен), которому принадлежат эти захоронения, были найдены также еще раскопками XIX в. в горах Кавказа (в Хевсуретии).[23]

Все вышеописанное заставляет думать, что в скифском быту, в частности в скифском религиозном ритуале, было весьма много общего с теми явлениями, которые лежали в основе древнегреческих представлений об амазонках. Греческие историки, этнографы и мифографы только отчасти ввели этот материал в круг своих легенд и повествований. В значительной доле он остался по разным причинам вне их поля зрения, и только одни лишь отмеченные (и часто двусмысленные) аналогии позволяют догадываться о соответствующей его принадлежности. Геродот, например, преподносит в затушеванном виде материал, который был, вероятно, несравненно более ярок и красноречив под пером его ионийских предшественников, изображавших понтийские племена значительно более амазонообразными. Геродот же, описывая соответствующие религиозные и бытовые установления скифов, комкает и затемняет многое не только из религиозных побуждений, но и из желания освободить свое повествование по возможности от мифологического налета и придать ему вид исторического и этнографического описания.