Знания древних о северных странах

Некоторые писатели, как, например, Пс. Гиппократ, руководимые подобными же рационалистическими соображениями, вообще старались отказаться от истолкования скифских этнографических данных с мифологической точки зрения, как это делали их источники, выдающие себя, однако, в повествовании Пс. Гиппократа тем, что некоторые чисто мифологические подробности излагаются им с псевдорационалистических позиций. Так, сообщая о савроматах, Пс. Гиппократ ни одним словом не упоминает об амазонках. Однако без учета некоторых черт этой легенды были бы совершенно непонятны отдельные его замечания касательно савроматских женщин, евнухов-энареев и в особенности скифских обычаев прижигания плеч и грудей якобы для удобства владения луком[24] - мифическая деталь, привнесенная из амазонской легенды, которую он старается объяснить рационалистически изобилием влаги в организме скифов. В то же время несомненно, что греческие колонисты принесли с собой с берегов Малой Азии целый ряд предвзятых и готовых представлений о скифском быте. Их предвзятое знание того, что они колонизуют страну амазонок, сказалось прежде всего в той "амазонской" топонимике, которую мы находим в Северном Причерноморье.

Сюда относятся прежде всего попытки локализации Териодонта и Темискиры в Скифии,[25] наличие Фанагории на Боспоре, названной так скорее всего по малоазийской Фанагории-Фанарое в долине Темискиры (имя же теосца Фанагора, которому восходящая к Гекатею Милетскому - fr. 164 - традиция приписывала основание таманской колонии, придумано, вероятней всего, post hoc). Быть может, сюда же относятся и упомянутые лишь Геродотом и Птолемеем Кремны - ближе неизвестный эмпорий на Азовском море, с малоазийским наименованием, близ которого, по преданию, высадились на берег амазонки.[26]

Реальной причиной такого "скопления" амазонской топонимики на Таманском полуострове послужило, вероятней всего, наличие там древнего святилища Афродиты Апатуры, о котором известно из Страбона и из посвятительных надписей и в ритуале которого, несомненно, имелись черты, характерные для культа женского божества плодородия, породившие, как мы знаем, и амазонскую легенду.

Описывая "женоуправляемые" народы Причерноморья, древние писатели исходили в значительной степени из сложившихся уже ранее и более или менее отвлеченных представлений об амазонках. Конкретный же этнографический материал служил для заполнения и оживления этой схемы. Господство мифологических представлений в умах древних греков, сталкивавшихся с азиатскими и африканскими народами, сквозит в трудах историков Александра Македонского, описывающих встречу Александра с царицей амазонок Фалестрией в бытность его на Яксарте. Плутарх перечисляет биографов-современников Александра, распространявших эту легенду.[27] Отзвуки ее присутствуют в трудах даже таких строгих и рационалистически мыслящих авторов, как Арриан, который воспроизводит слова царя хорасмиев Фарасмана, сообщившего якобы Александру о том, что его царство простирается до владений колхов и амазонок.

[28]

В еще более позднее время эти же представления сказались совершенно отчетливо в трудах спутников Помпея, сопровождавших его в кавказском походе. Аппиан, например, сообщает с их слов,[29]

что среди приведенных Помпеем с Кавказа пленных, участвовавших в его триумфе, было немало женщин, имевших раны на теле, подобно мужчинам. Их считали амазонками, добавляет Аппиан, то ли потому, что действительно был такой народ по соседству с албанами, то ли потому, что кавказские женщины так же воинственны, как и мужчины.

Сделанные Теофаном Митиленским и подтвержденные Метродором Скепсийским наблюдения во время Помпеева похода, сохранившиеся для нас в "Географии" Страбона,[30] показывают, насколько быт северокавказского племени гаргареев, жившего в условиях группового брака, воспринимался греческими наблюдателями через призму господствовавших в их умах мифологических представлений.

Гаргареи представлялись глазам этих наблюдателей в качестве племени мужчин, а гаргарейские женщины, сходившиеся со своими мужчинами для сезонного сожительства и воспитывавшие при себе лишь девочек (тогда как юноши воспитывались с мужчинами), - в качестве племени амазонок. Эти женщины, кроме того, занимались сельским хозяйством и охотой, а также скотоводством. Перед нами довольно отчетливая картина жизни матриархального рода, преломившаяся через мифологическое мышление наблюдателя I столетия до н. э.