Золото ночного Будапешта

— Это когда у него есть семья. А у Куркова нет семьи, поэтому и просить деньги не у кого.

— Остаются компаньоны и соратники.

— Которые будут только рады исчезновению Кузьмы. Свято место пусто не бывает. А у Куркова место было ого-го! Всяк хотел бы оказаться на его месте.

— Алина, по-моему, мы забегаем вперед. Поехали к Калюжному, — я развернулась и стала спускаться вниз.

— А как же разговор с Валентиной? — крикнула мне вдогонку Алина.

— Не сейчас. Во всяком случае, к исчезновению Куркова ни она, ни ее дочка отношения не имеют.

Александра Максимовича мы нашли в холле гостиницы. Похоже, вся его группа тоже была здесь. Сбившись в кучу, люди шушукались между собой. Могу догадаться, о чем они шептались. Куда подевался Кузьма Курков и как отнестись к его исчезновению.

Немного в стороне стоял Василий Петрович Муромский. Приглядевшись, я увидела на его лице несколько ссадин и синяк, нижний край которого выползал из-под солнцезащитных очков.

Я поискала глазами Валерию Воропаеву. Очень удивилась, когда рядом с ней заметила Антона Левицкого. Должно быть, наш стоматолог до конца поездки решил взять на себя ответственность за ее здоровье. Выглядела Валерия, не смотря на серьезную травму, весьма неплохо. Чтобы скрыть на голове швы, она повязала поверх волос тонкий шелковый платок. Получилось красиво и стильно.

Заметив нас, Калюжный отделился от толпы.

— Вы приехали? — словно удивляясь нашему появлению, спросил он.

— Да, а что, Кузьма Егорович нашелся?

— Нашелся, — облегченно вздохнул Александр Максимович. — Я так обрадовался, так обрадовался, что сразу не сообразил вам позвонить.

— И где же он был, ваш Курков? — с раздражением полюбопытствовала Алина. Калюжный не на шутку нас перепугал, а теперь выясняется, что Курков нашелся так же неожиданно, как и потерялся.

— Представляете, один придурок брызнул ему в глаза какой-то дрянью из баллончика, — оправдываясь, сказал Калюжный. — Кузьма Егорович купил в магазине сигареты и газету на русском языке. Шел к автобусу, на ходу читая прессу. А тут этот тип: прямо ему в глаза.

— Что за тип? Курков его рассмотрел?

— Если бы! Он даже толком не может сказать, кто это был, мужчина или женщина. Хорошо, что это случилось рядом с парикмахерской, а там сидела наша туристка, — на слове «наша» Калюжный споткнулся, — Ирина Редькина. Она увидела через витринное стекло, что с Кузьмой Егоровичем не все в порядке. Выскочила, внутрь завела. Там ему глаза промыл, но зрение восстановилось только через час.

— Допустим, Курков читал газету и никого рядом с собой не видел. Может быть, Ирина Ивановна видела?

— Нет.

— А окружающие что, тоже никого не видели?

— Представьте себе! Я возмущен до предела. Венгры считают себя цивилизованной нацией, а на улицах сплошной бандитизм. Вот вам и объединенная Европа!

— А где сейчас Курков? Раз вы уж нас пригласили, дифирамбы пели нашим дедуктивным способностям, — с ухмылкой напомнила Алина, — хотелось бы кое-что выяснить. Мы можем поговорить с потерпевшим?

— Он пошел в номер. Редькина с ним, оказывает первую помощь.

— Она ведь ее уже оказала, — Алина сделала удивленное лицо.

— Ладно, Алина, поговорим с Курковым позже, — я хотела отвести ее в сторону. Зачем навязывать свою помощь, если в ней никто не нуждается? — Бог с ним, с Курковым. Пусть отдыхает.

— Нет, с Курковым поговорить нужно, — упрямо стояла на своем Алина.

— А может быть, не надо? Зачем вновь человека волновать, ведь все обошлось? — вмешался в наш разговор Калюжный.

— Волновать? Тут в пору за голову схватиться! — воскликнула моя подруга. — Не много ли напастей на вашу группу сыплется? А, Александр Максимович?

— Сам удивляюсь. В первый раз со мной такое, — промямлил он и потянулся рукой под пиджак, туда, где находится сердце. — Обычно все спокойно, гладко проходит.

— Александр Максимович, вам нехорошо?

— Все в порядке, переволновался я немного. Ну да пройдет все, экскурсию я отменил. Сейчас всех желающих автобус отвезет в Пешт, а я пойду в номер, полежу. Если хотите, тоже можете с моими туристами проехаться.

— Нет, спасибо, — отказалась Алина. — Мы своим ходом.

Калюжный пошел давать наставления своим подопечным, а мы направились к воркующей парочке — Валерии Воропаевой и Антону Левицкому.

— Как вы себя чувствуете? — любезно поинтересовалась я.

— Спасибо, прекрасно, — ответила Воропаева, с благодарностью оглядываясь на Левицкого. — Антон меня и в госпиталь сопроводил, и на операции присутствовал, и в гостиницу обратно привез. И даже мне первою перевязку сделал.

— Ну ты скажешь, Лера, перевязку, — усмехнулся Левицкий. — Все оказалось менее серьезно, чем мне виделось при первом осмотре. Волосы выстригли лишь по краю раны и наложили всего один шов. Через пять дней я сам его сниму. Проблем никаких.

«У них, похоже, сладилось», — подумала я, заметив, как Антон бережно поддерживает за талию Валерию.

— Валерия, вы ничего так и не вспомнили? — спросила Алина.

— А что я могла вспомнить? Я принимала душ, вышла из ванны, а потом … очнулась уже на кровати.