Золотое дно. Книга 2

— Поздно. Я уже вмешался. Я от имени строителей, не от имени вчерашних балаболов-комсомольцев… имею заявить следующее. Я выкупил акции ГЭС у Валерия Ильича. А также у многих владельцев. Здесь поработали мои коллеги с Дальнего востока. И они же сегодня навестили алюминиевый завод, с сотрудниками СОБРа… а также — одновременно штаб-квартиру САРАЗа в Москве… всё сделано по закону: имеется иск одного из владельцев акций САРАЗа, есть решение суда о приостановке полномочий генерального директора… Кстати, на господина Циллера открыто уголовное дело, он обвиняется в сокрытии доходов… Короче, я выкупаю у господина Ищука акции завода и оставляю его директором. Или… он лишится всего.

В наступившей тишине я услышал хрип Ищука:

— Да это ж бандитизм!

— Мы это не позволим!.. — поднялся над столом Маланин. — Что ты, Сергей Васильевич, тут кино устраиваешь?

Никонов уперся взглядом в его напуганные глаза.

— Это не кино. И ты не останешься губернатором… мы сделаем всё, чтобы ты отдохнул. Григорий Иваныч прав: ты пустое место. Найдем человека. Я лично прошу пойти на эту работу Алексея Петровича. Честный, наш кадр. Наша бригада.

Маланин старательно изобразил смех.

— Тогда и Хрустову найди место!

— И ему найдем. — Никонов был совершенно серьезен. — И ГЭС, и САРАЗ, и моя ГЭС на востоке, и еще один завод становятся частями нашей системы. И особо хочу предупредить Тараса Федоровича: или ты со мной, или смотри… Жить хочешь?

До этой фразы я воспринимал слова Никонова как вполне понятные и вполне обычные в сфере нынешнего передела собственности в России. Но вот откровенно бандитская, именно бандитская (тут Ищук прав, хотя он сам точно так же приходил к власти и богатству!) угроза Никонова: «Жить хочешь?» вдруг открыла мне глаза. И Хрустов в ужасе прошептал:

— Серега, ты с ума сошел???

— Кончай базар! — цыкнул Никонов. И помедлив, поморгал ему глазами, как ребенку. — Мы восстановим справедливость. За мною стоит много народа. Я эту систему строил лет десять. Сегодня по телевидению Москва расскажет о нашем слиянии.

— Тебе Чубайс голову оторвет, — пробормотал Маланин.

— Чубайс великий человек. Он поймет нас. Ему главное что — чтобы ГЭС работала. А я собрал деньги. Мы уже сегодня подписали договор с «Новтоннельстроем» о начале работ: по правому берегу начинаем бить два дополнительных водосброса… Что еще нужно? Ведь это главное? Туннели диаметром двенадцать метров…вода из них будет попадать в отводной канал, где такие ступеньки… скорость воды гасится и спокойно сливается в Зинтат…

На Маланина был жалко смотреть. Ищук сидел, вытаращив глаза. Я подумал: а вот сейчас Никонов заржет, как он ржал в молодости, и крикнет: «Да разыграл я вас!» Но Никонов медленно взял со стола у губернатора трубку мобильного телефона и протянул Ищуку.

Тот торопливо принялся тыкать в кнопки.

— Алло?.. Это я. Кто это? Почему? А где секретарша? Ясно. — Тарас Федорович криво усмехнулся и вернул трубку Никонову.

— А я… — хрипло спросил Маланин. — Я же, извините, еще до декабря губернатор? Я… я…

— Что? Арестуешь? Майнашев не даст разрешения. Мы поддержим местную нацию. Что еще?

— Ничего, — пролепетал Владимир Александрович и умолк.

Никонов глянул на Бойцова. Тот отрицательно покачал головой.

— Почему? — спросил Сергей Васильевич. — Леша?!

— Так решать безнравственно.

— А тебя ввели в два совета директоров… человека совсем далекого от нефтяных проблем… Нравственно?

— Меня ввело государство. Для контроля. А здесь я вижу взбесившийся бизнес…

— Так ты и здесь будешь от государства. Губернатор — это же моська на поводке!

— Ты потребуешь, что был моськой.

— Плохо меня знаешь. Я хочу одного: чтобы были наши. На нашей земле.

— Нет. Это страшная индульгенция.

Никонов крутнул головой:

— Хорошо. Хорэ. Есть еще один человек, достойный во всех отношениях. Трудяга, был коммунистом, но не скандалил, выходя из КПСС. Его поддержат и те, и эти. Валеваха. Я его нарочно оставил, чтобы держал всё под контролем, помог моим людям транспортом, связью.

Маланин все порывался что-то сказать. Наконец, шевельнул пунцовыми дергающимися губами:

— Так ты, Сергей Васильевич, специально всех уговорил лететь в горы? Чтобы там, без нас, внизу, твои люди…

Никонов даже не ответил, только усмехнулся.

— Я хочу домой… — сказал Лев Николаевич. — Или мы летим, или я… пешком. Да, да!

— Не сходи с ума, — прошептал я и сжал ему дрожащую от происходящей жути руку.

На какое-то время все замолчали. Васильев опер голову о ладонь и, морщась, скалясь, смотрел в стол. Семикобыла закрыл глаза.

— Как же так?! — забормотал, уже заискивая, вконец потерявшийся Владимир Александрович. — Я хотел как лучше… баня… уха… Но как скажете. Можно? — Он кивнул на собственный мобильный телефон. — Я насчет вертолета.

— Нужно, — уже весело отвечал Никонов, закуривая.

Маланин набрал телефонный номер.

— Алло?.. Треск какой-то. Алло? Кто? Это я, я! Слышите меня?.. Слышите или нет, черт вас возьми?! Да! Вылетайте. Поняли? Ничего, тут вполне тихо. О чем? Кто звонил?.. связь прервалась. — Он набрал еще раз номер, но вдруг все услышали приближающийся гул.