Золотой лев

Несмотря на то, что не было никакого очевидного пути вверх по скале, он никогда не останавливался, взбираясь со скоростью и бесстрашной ловкостью, пока не оказался на узком выступе, который был невидим для тех, кто находился в длинных лодках далеко внизу. Камни, преграждавшие узкий вход в пещеру, были сложены так же аккуратно, как они с Аболи оставили их так давно. И сердце его начало петь и радоваться, когда он снимал их один за другим и откладывал в сторону.

Когда отверстие стало достаточно большим, он заполз внутрь и осторожно встал, потому что крыша была низкой и неровной. Он подождал, пока его глаза привыкнут к тонкому лучу дневного света, пробивающемуся сквозь проделанное им отверстие, но глубины пещеры были окутаны темнотой.

Он поднял голову к каменному выступу стены рядом с собой, и его пальцы ощупью наткнулись на предметы, которые его отец положил туда во время их последнего визита. Он прижал их к груди и опустился на колени. На каменном полу пещеры он поставил две сальные свечи, а затем сталью высек из кремня сноп искр. Дубовый трут был сух, как Сахара, он вспыхнул ярким пламенем, и Хэл зажег от него обе свечи. Затем он откинулся назад и с надеждой и страхом, в равной степени смешанными, поднял глаза и вгляделся в глубину пещеры.

Все было по-прежнему на месте. Оно был нетронутым. Каждый бочонок, бочка, мешок и сундук были сложены точно так же, как он и его отец оставили их. Серебряные тарелки и золотые слитки стояли аккуратными стопками. Драгоценные металлы были яркими и незапятнанными.

Он снова опустился на колени и вспомнил слова своего отца.

- «Каждый из нас обязан Богу смертью. Когда придет время платить мой долг, я хочу, чтобы это было моим наследством тебе", - сказал его отец.

‘Это уж слишком, отец мой. Что ты хочешь, чтобы я сделал с таким богатством? - громко произнес Хэл, и тут же ему ответил другой голос.

- ‘Для начала ты мог бы заплатить виконту Уинтертону то, что все еще должен ему за "Золотую ветвь". Тогда ты мог бы найти себе несколько тысяч акров прекрасной земли на зеленых и славных берегах Англии и особняк, в котором жила бы прекрасная женщина и дюжина визжащих младенцев.’

Вздрогнув, Хэл вскочил на ноги и, обернувшись, увидел позади себя Аболи. Он тяжело дышал после напряженного подъема на утес. Хэл обнял его за плечи, и некоторое время они оба стояли молча, словно отдавая дань уважения человеку, который выиграл это огромное состояние для своего сына и заплатил за него своей жизнью.

Они помнили, как мучительно он страдал от рук Медленного Джона, мучителя и палача, который выполнял свою ужасную работу по приказу ван де Вельде, губернатора голландской колонии на мысе Доброй Надежды.

- Это того стоило, Аболи? - Наконец Хэл нарушил молчание:

- ‘Твой отец так считал. - Аболи пожал плечами. - Он отдал за это свою жизнь, и теперь твой долг принять это, чтобы его жертва не оказалась напрасной.’

- Спасибо, - тихо, но искренне сказал Хэл. - Если бы не этот здравый совет, я мог бы отвергнуть наследие моего отца и провести остаток своей жизни, страдая из-за него.’

Следующие два дня они потратили на то, чтобы спустить с обрыва этот огромный груз металла и драгоценных камней и погрузить его в два баркаса. К тому времени, когда они закончили переправку и погрузку, свободных мест на обоих кораблях оставалось очень мало. Хэл приказал большинству людей сойти на берег с веревками и тащить лодки вдоль берега в то время как он и Аболи управляли ими с помощью румпеля. Это было медленно, и в первую же ночь им пришлось разбить лагерь на берегу реки. На следующее утро, еще до восхода солнца, они снова отправились в путь.

Им оставалось пройти еще пол-лиги, чтобы добраться до начала лагуны, где стояла на якоре "Золотая ветвь", когда впереди послышался грохот, похожий на отдаленный гром. Каждый из них прервал свою работу и с удивлением посмотрел на небо. Однако, хотя облака были плотными и темными, никаких других признаков приближающейся бури не было видно.

- Гром? - спросил Дэниел.

- Нет! - Крикнул Аболи с передней лодки. - ‘Это был не гром, а пушечный выстрел!’

- ‘Как будто это сигнал бедствия с "Золотой ветви"! - Воскликнул Хэл. - ‘Должно быть, на нее напали.’

***

Он не был Канюком, черт бы побрал всех, кто так думал. Он есть и всегда был Ангусом Кокрейном, графом Камбре и кавалером Ордена Святого Георгия и Святого Грааля, как и Хэл Кортни и его отец до него.

Единственное различие между ними состояло в том, что они поднимали большой шум из-за чести и достоинства, из-за борьбы за Христа и Святой Грааль, тогда как он всегда знал, что они были бессмысленной средневековой чепухой. Они пытались высмеять его, называя Канюком, точно так же, как принц Джахан пытался унизить и поработить его, заперев в этой кровавой маске.

Но теперь маска придала ему сил. Она вернула его с края огненной смерти. Она закрыла его изуродованное лицо и превратила в таинственное существо. Это вселило ужас в сердца его врагов. Он снова стал сильным. Он снова был воином свирепым и безжалостным.