Золотой век Испанской империи

Вака де Кастро прибыл в Кито, оттуда отправился в Трухильо. И писарристы, и экс-альмагристы толпились у него в приемной. Вскоре в его распоряжении оказалась и армия. Ее командиром стал Гомес де Тордойя из Бадахоса, бывший друг маркиза; в момент его смерти он был на охоте. Когда до него дошли вести о смерти Писарро, он сказал: «Сейчас время для войны и кровопролития, а не для охоты и увеселений». Впрочем, в те времена войны все еще были прежде всего занятием для благородных{867}.

Вскорости Вака добрался до Лимы. Здесь он назначил Баррионуэво своим главным помощником, в то время как Хуан Велес де Гевара, юрист из Хереса-де-ла-Фронтера, стал капитаном его аркебузиров, значение которых возрастало с каждым днем. Они с волнением ожидали прибытия Альмагро-младшего, поскольку силы последнего были велики. Однако их беспокойство было напрасным: тот по-прежнему находился в Куско, а два его главных помощника, Гарсия де Альварадо и Кристобаль Сотело, настолько рассорились, что первый убил последнего на главной площади города.

Важно заметить, что никто из этих драчливых конкистадоров не был соратником братьев Писарро в великих битвах прежних дней; все это были люди новые, появившиеся в стране меньше пяти лет назад. Гарсия де Альварадо, например, прибыл в Перу вместе со своим родственником Педро де Альварадо в 1535 году. И вот теперь, чтобы спасти себя, он решил убить молодого Альмагро, своего предполагаемого командира. Он пригласил его к себе на банкет; Альмагро поначалу принял приглашение – но в последний момент, заподозрив неладное, отказался, сказавшись больным. Альварадо пришел к нему и принялся уговаривать, и, очевидно, все же убедил изменить свое решение. Когда они двинулись в направлении резиденции Альварадо, тот объявил ему: «Вы арестованы». Альмагро отвечал: «А вы не арестованы, но мертвы», – и убил его на месте{868}

. После этого Альмагро и его 250 всадников выступили против Вака де Кастро, чьи силы были втрое больше.

Они сошлись в июне 1542 года, возле Уаманги, на поле, называемом Чупас. Прежде чем армии начали сражение, Вака де Кастро, с присущим ему благоразумием, выслал двоих своих людей, Диего Меркадо и Франсиско де Идиакеса, предлагая свои условия, включающие всеобщее помилование. Бесстрашный Альмагро сказал, что он пойдет на компромисс при условии, что помилование будет включать всех его сторонников, а также что он, Диего де Альмагро, будет назначен губернатором нового королевства «Новое Толедо» (то есть Чили) и управляющим тамошними золотыми рудниками.

Зная, что многие из людей Альмагро не испытывают энтузиазма относительно предстоящего сражения, Вака также послал Алонсо Гарсию, который должен был приватно предложить условия многим из капитанов Альмагро; однако несмотря на попытку замаскироваться, Диего разоблачил его и повесил. После этого Альмагро принялся готовиться к битве. Вака, огласив список преступлений Альмагро, сделал то же самое. Это было еще одно трагическое событие в трагической ранней истории Перу.

Главным командиром Вака де Кастро был кузен Гарсии де Альварадо, Алонсо. Его другими военачальниками были Альварес Ольгуин, Гомес де Альварадо, бывший с Кортесом во всех его кампаниях в Новой Испании, Педро де Вергара и Велес де Гевара. Нуньо де Кастро командовал его аркебузирами. Сам Вака де Кастро, произнеся перед сражением пылкую речь, оставался в тылу{869}

.

С Альмагро был Педро Суарес, прежде сражавшийся в Италии. Другими его командирами были Диего де Охеда, Мартин де Бильбао, Хуан де Онья, Диего Мендес, Педро де Оньяте, Хуан Бальса и Хуан Тельо де Гусман. Суарес заверил Альмагро, что он теперь может выиграть любую битву только благодаря артиллерии, что в данном случае могло оказаться правдой, поскольку его пушками командовал Педро де Кандия, бывший король артиллерии Писарро, который за последние годы поразительное число раз менял стороны{870}. Однако на этот раз Кандия предал еще одного командира и намеренно направил свои пушки слишком высоко, так, чтобы они не причинили никакого вреда. Альмагро, поняв, что происходит, приказал казнить его как изменника. По словам Педро Писарро, настоящее сражение не началось до наступления темноты; он отметил также, что пехотинцы роялистов распевали победные песни среди общей сумятицы, и это повергло кавалерию Альмагро в состояние уныния{871}.