Зона любви

- Сволочь! Ирка, он нас не хочет. Давай его в натуре изнасилуем! Строит из себя тут, понимаешь, «даму с собачкой»!

- Собачка-то здесь причем?

- А притом! Выпендриваешься много.

- Фюрер всегда прав!

- Ой, ой, ой! фюрер хренов… Прям, щас расплачусь!

- Вот что, птичка, ты тут не очень-то чирикай… за мной большие люди стоят...

Я ткнут пальцем ввысь - на свой облезлый потолок.

- Такие большие - сюда не поместятся…

- Ой, да кто ты такой? Боже ж ты мой, насмешил, ей богу…

- Запомни, дэвочк мой, - сказал я хриплым назидательным тоном, пародируя некий собирательный образ бандита, - я - художник в законе. Меня САМ короновал! Мы на государство не работаем. Как ссученный сабак Церетели. Сечешь? За меня и на том свете дружки на куски порвут. А на этот - по частям отправят. Для освидетельствования.

- Ой, не гони… базар завел кучерявый… Репин-Айвазовский.

- Дочь моя, не произноси имя творца всуе. Я есмь выпивка и закусь, сошедшая с небес: приходящий ко мне не будет алкать, и верящий в меня - не будет жаждать никогда.

- Ирк, я умру, ей богу… этот Айвазовский меня уморит в натуре!

Варя так по-детски непосредственно вступила в наш диалог-игру, что казалось ничего на свете веселее не бывает. При этом хохотала, как сумасшедшая.

Я балдел. На мой безответственный треп она реагировала, будто ничего на свете смешнее не слышала.

- Я дам вам есть плоть мою и пить кровь мою…

- Дай! О, Учитель, я жажду плоти твоей!

- Ты слаще морковки чего-нибудь ела?

- Не-а… только надкусывала. У таких крутых, как ты, художников. Хрум-хрум. Хочешь, попробуем?

- Давай, начинай…

- Не боишься? Морковку отхрумкаю - чем тогда думать будешь, картины сочинять?

- Ах, Варя, Варя - быть тебе главным референтом в министерстве Культуры, с таким-то глубоким познанием творческого процесса.

- Чей-то?

- Зришь в корень.

- Ир, кто про что, а наш - вшивый - про баню. На хрена мне твой корень!

Потом она вдруг загрустила, также неожиданно, как минуту назад хохотала. Сидит - сама не своя. Я даже заволновался.

- Ты чего?

- У меня мечта есть, - сказала она таинственно. - Смеяться не будешь?

- Кто - я? Зуб даю.

- Не, ну честно!

- Художник в законе за базар отвечает.

- Да, ладно… надоел. Базар ты в законе…

Варя долго молчала. Потом совершенно серьезно объявила:

- Я хочу, чтобы у нас с Иркой «эти дела» совпадали по дням. Тогда бы мы всегда были вместе. Вот. А так - то ее ждешь, то у меня начинается…

Смеяться я не стал. Я подумал, как жаль, что жизнь все-таки такая подлая штука, если сокровенные мечты - в  э т о м. Ира тоже молчала. Ей было двадцать четыре. Семь лет в таком возрасте - разница огромная. Было ясно, что она для нее и мать, и старшая сестра, и лучшая подруга. То есть - всё.

Несмотря на Варины неисполнимые мечты, ночь продолжалась весело. Варя была смешливой девчонкой. И собеседницей оказалась интересной. Она въезжала в любую шутку, при этом сама была актрисой с богатым амплуа. Но, главное, при ее загнанном положении, она была абсолютно свободна. Свободна - до беспечности.

Варя сумела завести нас обоих так, что всё завертелось, как на той карусели в парке «Горького», куда она идти наотрез отказалась. Жизнь все-таки интересная дама - делает сюрпризы в самые неожиданные мгновения. Я понял: выбор я сделал правильный и ни о чем не жалел. Я подумал: «Достойней концовки и пожелать себе трудно». Поверьте, лучших подружек у меня еще не было…

Потом Варя легла в уголок и уснула как-то незаметно и сразу… Смотрим - спит, положив под голову кулачок. Ира, с трогательной заботой, укрыла ее одеялом.

С Ирой ночь мы почти не спали. Причем не только секс был тому причиной. Мне с ней было интересно общаться.

Когда Варя проснулась, сразу заныла: «Домой хочу…»

Водки был еще целый стол. Еды - тоже. Деньги оставались… Куда-то ехать - зачем? Мне даже подумалось: «Одному нажираться… тоска. А потом - что? Хоть в петлю…» Других снимать категорически не хотелось.

Варя вдруг оживилась:

- Слышь, Айвазовский, ты нам понравился.

- Вы мне тоже.

- Морковка у тебя классная… прямо с грядки?

- Из парника. Специально для тебя выращивал.

- В гости поедешь?

- Куда?

- Какая разница? По-моему, ты совсем забурел, Айвазовский. Тебя, между прочим, женщины приглашают. Ка-ра-са-ви-цы!

- А комсомолки? - спросил я.

- И спортсменки! - пробурчала Ира.

Она еще дремала и, как мне казалось, уезжать никуда не хотела.

- А где вы живете?

- Где, где? В Караганде!

Наша птичка выспалась и зачирикала с прежним вдохновением.

- Байкало-Амурская магистраль. Слыхал, наверное? Станция «Лесоповал». Ну, там по тайге еще километров восемь, если по прямой. Дорога разбита - так что, не барин, пешочком придется… Можно на плоту сплавляться, но это все сорок кэмэ выйдет.

- О, кей.

- Комары там злоебучие! Терпеть не могу… жрут и жрут тебя! А как комары пропадают - мороз, градусов под пятьдесят. По Цельсию, прикинь!

- Вы что, родом оттуда? - спросил я у Иры.

- Да слушай ты ее! Она тебя и в тундру пригласит. С волками водку квасить.

- С милым - хоть на край света! Лишь бы шалашик был… со всеми удобствами.