Зов Оз-моры

— Можно. Эта стерва много чего знает. Да, Тишка, любовь зла! Приводи девчонку, когда начнётся пиземе-озкс. Тогда и решим, скормить ли её Ведь-аве…

На моление о дожде вельдемановцы сошлись, как всегда, к Гремячему ключу, откуда брал своё начало одноимённый ручей. В этом роднике вода ещё оставалась чистой и холодной. Дева воды пошла вместе со всеми, а Мину оставила дома с маленьким Никитой.

Когда прявт огласил начало моления, из-за ветлы вышел оз-атя Учват и обратился к жителям села.

— Вельдеманово не помнит такой засухи, как нынешняя. Она угрожает не только нашему благополучию, но и жизни многих из нас. Если в ближайшие дни не прольётся дождь, многие из нас не смогут пережить зиму. Нам нужно принести жертву Ведь-аву. Не барашка, как обычно, и даже не взрослого человека. Богиня хочет полакомиться ребёнком. У нас нет выхода, — печально растерянно произнёс он.

Нервный гул наполнил поляну рядом с родником.

— Кого же ты хочешь ей пожертвовать? Чьего сына или чью дочь?

— Девочку-сироту из горелого села, — ответил оз-атя.

Вся поляна вздохнула с облегчением, чужой ребёнок ведь не свой. Вельдемановцы направились к мельничному омуту в Гремячем ручье. Шли они долго, около пяти вёрст, по нестерпимому пеклу. Во главе шествия оз-атя Учват вёл дрожащую Околь, которая от страха не могла произнести ни звука.

В середине пути Ведь-ава незаметно отделилась от толпы, скрылась за зарослями краснотала, добежала до бучила, а на его берегу разделась догола и нырнула в глубину. Там она превратилась в гигантского сома, залегла на дно и стала ждать, предвкушая трапезу.

Наконец, со стороны луга послышались голоса, приглушённые толщей воды. «Ага, пришли! Сейчас возносить хвалу мне начнут, а потом…» — радостно думала Ведь-ава, шевеля длинными усами.

И правда, скоро прявт крикнул: «Пувамо!» Зазвучали волынки и басовитый голос оз-ати. Учват пропел Оз-мору и начал возносить хвалу Ведь-аве.

Лёжа на дне омута, Дева воды скривила огромный рот, усеянный тёркой крохотных зубов. «Как же надоели мне эти восхваления,

 — злилась она. — Скорей бы уж!»

И вот гимн закончился, и оз-атя взял ритуальный нож. Он подошёл к лежащей на жертвеннике девочке и… провёл лезвием над её горлом.

— Развяжите Околь, усадите на телегу и отвезите её в храм Божий! — тихо сказал он помощникам. — Там не отходите от неё ни на шаг. Ждите меня.

Ведь-ава не слышала этих слов. Она прижала толстое белое брюхо к илистому дну реки и нервно покачивала хвостом. «Что там случилось? Почему на середину омута так и не выплыла лодка? Где девочка?»

Подождав ещё немного, она вновь обернулась девицей, выплыла на берег и натянула на себя панар. Трясясь от злости, Ведь-ава подбежала к отцу Афанасию, взяла его под руку и отвела подальше от толпы, в заросли ивняка.

— Как же так, оз-атя Учват? — укоризненно шепнула она. — Почему я не дождалась жертвы?

— Зачем она тебе? — ответил он, тоже шёпотом. — Ты же христианкой стала.

— Тебе добыли девочку, святой отец? — сурово спросила Ведь-ава.

Батюшка в ответ невразумительно промычал.

— Отвечай, оз-атя Учват!

 — настойчиво сказала она.

— Да, добыли.

— А почему же ты не принёс её в жертву? Я так ждала, так надеялась…

— Не по-христиански это — душу юную губить. Да и свою тоже.

— Свою ты уже не погубишь, — засмеялась Дева воды. — Она теперь мне принадлежит. Разве не так, оз-атя Учват?

— Да, душу я тебе отдал, — согласился отец Афанасий. — Душу, но не совесть.

— Неужто заболела она у тебя? — ухмыльнулась Ведь-ава.