Зверь лютый. Книга 22. Стриптиз

-- Всё. Назад ходу нету. Покамест борода не отрастёт. А то ведь в Городце-то - засмеют, зашпыняют. Боярин-то похвалит, наградит. А далее? "На чужой роток не накинешь платок". А жить-то не с боярином - с людями. Купчик идёт, ему в Балахне - стоп. Там торг и веди. Пройтить, глянуть и чтобы назад выйтить... Только ежели артелью. Так ты артель нашу городецкую вона куда - на Ветлугу заслал! И чего они с отудова углядеть у тебя могут? Или, к примеру, вот нас трое. Помыли-побрили - по зимницам. Хрена там чего углядишь-уделаешь. Во всяку минуту у людишек разных - на глазах. Чуть пообтёрлись - в работы. Опять же - не по своей воле, а по твоей нужде. В россыпь. В разбрызг. Оно, конечно, время прошло бы - мы б как-никак, а собралися. Да только... Меня-то от твоей житухи вона как торкануло. А подельники мои костромские - и вовсе... не шиши злокозненные.

Урюпа рассказывал о злобствовании боярина, не понимающего причины исчезновения "верных людишек". Потом пришёл епископский караван. И Радил взбесился совершенно.

Для Феодора, по большому счёту, не было разницы между Городцом и Всеволожском. И то, и другое - паства. Окормляемая и постригаемая.

Держать и доить. "Держать" - под своей рукой, "доить" - в свою кису. Уничтожать Всеволжск на радость Радилу... С какой стати?

Радил, однако, всунул своих людей в караван. В надежде на то, что епископа и людей его "примут по чести" - будет возможность посмотреть Всеволжск, вызнать судьбы "замолчавших агентов".

Урюпа в Балахнинском бое был ранен. Выбрался, отлежался. С установлением зимнего пути снова послан во Всеволжск.

-- Тута, уже перед уходом нашим, он... Ну, Радил... и говорит: "А ещё вызнай из чего тую горючую воду делают. Которую ты в Балахне видал и мне сказывал. А как сыщешь - набери поболее. Да... да запали кубло это воровское! Чтоб всё пеплом пошло! Чтоб ничего там живого, чтоб место пустое...! А допрежь всего - запали дом, в котором зверевы сучки живут. Чтобы все ехидны те погорели! Чтоб самого Зверя - тоска взяла! А его, коль будет случай, прирежь! Намертво!".

-- Вона как...

-- Ха. А ты думал? Ты ж ему - будто кость в горле. Он же ж из-за тебя света белого видеть не может! Всякого разного обещал, коли сделаю.

-- Много?

-- Не. Много - я б не поверил.

-- Ладно. Позову писаря. Ты ему это всё подробненько расскажешь. Чтобы записал. Как меня извести велено, как город мой спалить. Каких ещё подсылов слал. Другие дела его, с убиением, с грабежом, про которые знаешь.

***

Напомню: поджог и конокрадство - два тяжелейших преступления на "Святой Руси". За убийство - есть варианты установленных законом вир. За эти два - не откупиться. Только - "на поток и разграбление".

Приказ: "запали кубло воровское!" допустим только на войне. Радил - чиновник, наместник Суздальского князя. Боголюбский начал против меня войну? - Нет. Телеграфная линия на Боголюбово заработала нормально. Каждый день, если нет тумана или снегопада, я получаю от Лазаря сообщение.

Похоже, Радил превысил свои полномочия, начал "частную войну".

Это - не про Blackwater. "Частная война" - довольно распространённое явление в средневековье.

Простой человек взял в руки оружие и пошёл убивать соседа - убийство, разбой, мятеж, восстание. То же самое делает государь - государственная война. А вот если за дело берётся чиновник или аристократ среднего уровня, то война "частная".

Какой-то чудак послал людей сжечь город в сопредельном государстве, убить государя...

Прямо - "Выстрел в Сараево"! Хуже! Чистый casus belli - "случай (для) войны".

Только воевать с Суздальским княжеством я не хочу. И, соответственно, не могу - с Радилом.

Не худо придумано: если у Урюпы "дело выгорит", в смысле - Всеволжск сгорит, то можно будет прийти на Стрелку с "гуманитарной миссией", "помочь погорельцам". По-соседски, по-христиански, по-русски: Городец - ближайшее русское христианское владение, очень естественное действие.

И... прибрать оставшееся.

Если Урюпа попадётся на поджигательстве, то я, в порыве возмущения, кинусь к Городцу сносить Радилу голову. И стану злобным агрессором, "нападанцем на Святую Русь". Которого - "давить купно".

А если "проглочу молча", то можно будет ещё какую гадость придумать. Главное: "взлетать как ракета" - перестану, буду тратить силы и время на защиту, на восстановление.

Радил не предусмотрел одного - Урюпа заговорил. До убийства, до пожара. Ни пытками, ни подкупом - толку от него было бы не добиться. А вот вкус свободы... Вкус "бабы, тепла, хлеба, мира"... Вкус прощения прежнего. То, о чём Радил знал, но не ощущал: с Всеволжска выдачи нет, прежние прегрешения списываются, все пришедшие равны...

"Видят, но не разумеют".

Он - знал. Но "разуметь" - учитывать при планировании, предусматривать последствия, возможные варианты... Не хочет, не может. Тошно, противно... Как всё, связанное со мной.

Первое, что пришло мне в голову: а не стукануть ли Боголюбскому?

Тема-то чисто бюрократическая: подчинённый превысил свои полномочия. Вышестоящий применяет соответствующие дисциплинарные меры, дабы привести чудака в русло общей "генеральной линии".