Зверь в тебе

После разговора с Юлей капитан Коваленко поклялся бы чем угодно, что ни один из троих мужчин, которых он собирался опросить, не подтвердит слов дежурного врача. Разумеется, он и сам не поверил ему. Мужчина нес какой-то бред. Какие еще оборотни в нормальном городе начала двадцать первого века? Что еще за фэнтези, шагнувшая в массы? Это даже не смешно. Однако на умалишенного доктор тоже не тянул. Скорее он был похож на очень испуганного человека. А вот что так напугало взрослого серьезного мужчину, при этом оставив спокойной слабую девушку, – это уже хороший вопрос. Словам Юли о том, что она очень испугалась выходки Царёвой, Коваленко не верил. Слишком велика была разница в поведении медсестры и Юрия Алексеевича.

Санитары и охранник вели себя похоже. Правда, в отличие от врача, они не рассказывали небылиц об оборотнях и прочих сверхъестественных существах и не вызывали опасения, что в любой момент впадут в истерику, но при этом глаза у всех троих лихорадочно блестели, будто от наркотиков, руки дрожали, и было отлично видно, что они что-то скрывают. Длинные паузы между заданными им вопросами и их ответами наводили на мысль, что в этих паузах происходила мысленная фильтрация того, что «нельзя» говорить полицейскому, и вслух озвучивалось только то, что было «можно». Налицо было, говоря казенным языком, утаивание информации от дознавателя группой лиц по предварительному сговору. В том, что сговор был, капитан уже не сомневался. И сложившаяся ситуация нравилась ему всё меньше и меньше.

Когда, опросив последнего свидетеля, Коваленко вышел из ординаторской, на его глазах развернулась удивительная картина. По коридору по направлению к выходу двое крупных мужчин в темных костюмах и с одинаковыми короткими стрижками везли на реанимационной кровати его потерпевшую. Или нападавшую? Или – кого вообще? Кем сейчас можно было назвать Елену Царёву? Впрочем, статус был совершенно неважен, так как ее увозили в неизвестном направлении без его на то разрешения.

– А ну стоять! – командным голосом рявкнул капитан, в несколько длинных прыжков покрыв расстояние между ним и неопознанными похитителями. – Быстренько вернули женщину туда, откуда взяли, и оставили в покое!

Двое синхронно, словно отражения в зеркале, повернулись к нему и окинули его таким взглядом, каким ирландский волкодав смотрит на тявкающую на него невоспитанную болонку. В этом взгляде смешались и недоумение, и жалость, и громадное, нечеловеческое терпение, а за этим всем – спокойное ощущение собственного превосходства.

Вот это самое мнимое превосходство и стало для Бориса последней каплей. Долгий и насыщенный рабочий день, эмоциональные моменты, куча необходимых к решению вопросов, тайны мадридского двора в одной отдельно взятой больнице, а теперь еще и эти неопознанные двое, пытавшиеся увести у него из-под носа его подопечную окончательно вывели его из себя и разбудили в нем зверя. В прямом смысле этого слова. Хотелось накинуться на этих амбалов и, несмотря на их численный и физический перевес, надавать им по наглым лоснящимся мордам. Еще неизвестно, правда, кто кому бы в итоге надавал, но и отец, и мама всегда учили его отстаивать правду и себя самого вне зависимости от силы и количества противников. А вот после битья морды можно будет и задать все интересующие его вопросы.

Неизвестно, чем бы всё закончилось и кто остался бы битым, но тут вмешался тот, кто здесь и сейчас был в своем праве, – дежурный по отделению Юрий Алексеевич.

– Ти-хо! – прикрикнул он, и остальные мужчины, на миг забыв о существовании друг друга, повернулись у нему. – Давайте поговорим по-хорошему и всё друг другу объясним, не доводя до скандала, тем более что мы все воюем на одной и той же стороне.

– А мы воюем? – подняв одну бровь, уточнил Коваленко. – Я думал, я расследую похищение и нападение, а Вы лечите людей. Чем занимаются уважаемые господа, – он кивнул в сторону «сладкой парочки», – не имею чести знать. Но увозить свою потерпевшую не позволю.

– Господа, – обратился врач непосредственно к двоим, – предъявите товарищу капитану ваши документы, и он не будет чинить вам препятствий.

– Капитану? – подал голос один из одинаковых. – Это меняет дело. Кидаясь на нас, господин капитан забыл представиться.

Коваленко внимательно смотрел на говорящего и не произносил ни слова. Он не понимал, что происходит, но чувствовал, что ничего хорошего.

– Исправляюсь, – всё-таки произнес он. – Дознаватель четвертого городского отделения внутренних дел капитан полиции Коваленко Борис Евгеньевич. С кем имею честь?