Зверь в тебе

Другой вопрос, как это возможно? Неужели те «двое из ларца» тоже в чем-то правы, и женщина заразилась каким-то неизвестным вирусом, который вызывает частичную трансформацию отдельных частей человеческого тела? Тогда как и где она могла им заразиться? Нужно быть просто идиотом, чтобы не понять, что такого рода вирусы могут существовать только лишь в военных разработках и под грифом «совершенно секретно». В эту схему хорошо вписывается и внешний вид «санитарных врачей», и оперативность, с которой они действовали, и тайный ночной вывоз носителя этого вируса в неизвестном направлении. Совсем уж глупым Борис себя не считал и прекрасно понимал, что никто ни в какую инфекционную больницу Царёву не повезет. В справочную можно звонить хоть каждый час, и ему будут послушно скармливать заготовленную заранее дезу о том, что пациентка спит, или проснулась и проходит очередное обследование, или снова без сознания – или еще что угодно, не имеющее никакого отношения к правде.

Впрочем, тут мы опять возвращаемся к ее таинственному похищению и не менее странному возвращению в город. Кто и, главное, зачем ее похищал? Что и почему с ней делали, если ее тело было так истерзано? Хотя в тех обстоятельствах, что сложились сейчас, не было бы удивительным появление на сцене событий летающей тарелки с зелеными человечками. Чего уж там, гулять так гулять! Борис не удержался и нервно хрюкнул. В пустой комнате это прозвучало страшновато. Но если отбросить смех, то все равно получается что-то странное, непонятное и таинственное. А разобраться в этом нужно обязательно, иначе он перестанет сам себя уважать как дознавателя.

Кажется, он всё-таки начал задремывать – и упустил момент, когда рядом с ним присел Юрий.

– Капитан, ты спишь? – тихим голосом спросил он, легко тронув Бориса за плечо.

– Нет, не сплю. – Он попытался было встать, но врач толкнул его обратно на его ложе.

– Ты лежи, лежи. Я тоже уснуть не могу. Ты не против поговорить?

– Только за. Но я всё-таки встану.

Коваленко сел, поставил ноги на пол, пригладил взъерошенные волосы. Врач достал из кармана светло-зеленой форменной рубашки небольшую фляжку коньяку и пару пластиковых стаканчиков.

– Составишь мне компанию? – предложил он. – Голова кругом, перед глазами какие-то ужасы. Никак понять не могу, что я видел и чего не видел… Может, я правда с ума схожу?

Борис пожал плечами в ответ. Надо бы ехать домой, поспать немного и снова браться за работу, но сна явно уже не будет, и пара глотков алкоголя не помешает. Тем более что им с реаниматологом есть что обсудить.

– Давай, – махнул он рукой в ответ. – По паре капель, в качестве лекарства.

Они сели за столик, где медсестры, судя по всему, пили чай в перерывах. На полочке над столом стояли чашки, пачки с чаем и кофе, лежали начатые упаковки конфет и печенья. Юрий, подмигнув Борису, цапнул из пакетов горсть конфет и несколько печений, а после разлил в стаканчики коричневатый, терпко пахнущий напиток. Они молча выпили, посмотрели на конфеты и, не сговариваясь, проигнорировали закуску. Коньяк обжег горло, и тепло разлилось по пищеводу, согревая и снимая напряжение. Потом Юрий налил еще по порции. Ее закусили одной конфеткой на двоих. Видимо, этого хватило, чтобы врач счел себя готовым задать мучивший его вопрос.

– Капитан, а ведь ты же не поверил мне, когда я рассказывал тебе про волчьи глаза?

Коваленко прожевал конфету и с непроницаемым лицом ответил:

– Конечно, не поверил. Кто бы поверил?

– А теперь веришь? Или считаешь, что я сошел с ума?

– Если ты сумасшедший, то и я тоже.

– То есть ты мне веришь?

– Я не верю, я знаю, – всё так же спокойно произнес Коваленко. На него снизошло какое-то нездоровое спокойствие и где-то даже умиротворение. Видимо, усталость перешла уже в крайнюю стадию, когда эмоции полностью отключились. – Я видел то же, что видел ты. Своими глазами. А своим глазам я доверяю.

Врач расслабился еще больше и снова потянулся за фляжкой. Когда он разливал по третьей, руки немного подрагивали – как подумалось капитану, уже от облегчения. Юрий понял, что с ним и его головой все в порядке.

– Ты мне лучше скажи, товарищ доктор, что мы теперь со всем этим делать будем? – спросил полицейский своего нежданного собутыльника, всё-таки потянувшись за печеньем. – Я не знаю, к какой печке привязать твои показания, чтобы не подвести тебя под психиатрическую экспертизу. Да и если я расскажу о том, что видел, меня попрут из органов, не дав даже сказать «мяу». В любом случае, работать дальше с этим делом мне не дадут. Старшие товарищи, – Борис поднял указательный палец в направлении потолка, – найдут для него другую рабочую лошадку.

– Что ты предлагаешь? Забыть о том, что мы видели? – вскинулся врач.

– А у тебя получится? – парировал капитан. – Лично я это вряд ли забуду.

Его собеседник только кивнул головой, то ли соглашаясь с доводами, то ли признаваясь в собственном бессилии.