Звери Стикса. Часть 2. Мемориум

– Нет… – только и успела сказать она. Перед взором Фауста мелькнули ее расширившиеся от ужаса глаза. Был соблазн перекусить ее полное короткое горло, но брезгливость сыграла свою роль. Ему вообще не хотелось прикасаться к этому человеку. Одним взмахом астральной косы он пересек тоненькую еле теплящуюся ниточку, державшую вместе красный и белый огонек. И Жизнь оборвалась. Все немногое, что осталось от Лены – всего три малюсеньких огонька – Страсть, Сознание и Жизнь, державшая их вместе – больше похожих на светлячков, немедленно распались и, влекомые притяжением к силовым линиям планеты, тихо полетели, каждая в свою сторону. – Ты же обещала… что мне больше никогда не придется отступать! Ты обещала!…

Это были ее последние слова, полные обиды и разочарования. После чего тело затихло и начало таять, превращаясь в черную полусгнившую слякоть.

Пес глубоко прерывисто вздохнул. Он испытал огромное облегчение. Но в то же время в груди саднило весьма ощутимо. Со стороны барной стойки послышалась какая-то возня. Пес подошел и обнаружил, что это вяло копошилась Луна. Она выжила, хотя без слез на старушку теперь было не взглянуть. Скорее всего она что-то из ног поломала, а может и спину. Этого пес не мог бы увидеть. Но вот то, как она выглядела сейчас в спектре его особо глубокого зрения, вызвало в нем настоящее обледенение.

По сравнению с Луной, энергетический слепок Лены был совершенно полноценным. Здесь не было ничего! Практически ничего! Только один серебристый огонек. Все остальные составляющие этого умного, доброго, интересного человека напоминали мелко нарезанную окрошку. Части ее личности, энергии, составлявшие ее суть, выглядели как горстка сильно подпорченных и понадкушенных яблок. Пес судорожно сглотнул.

«Чтоб меня!… Жуть какая. Никогда такого не видел… постой–ка… А это что?»

Он подошел вплотную, осторожно усадил застонавшую женщину, оперев спиной о стенку, и приподнял двумя когтистыми пальцами за подбородок, чтобы лучше рассмотреть тот единственный огонек, что теплился в самом центре ее темечка.

И в эту секунду Луна открыла глаза и сфокусировалась на нём. Пес сам испуганно отпрянул, когда она в ужасе закричала.

– Я… ээээ Амалия, извините, это я! Всё хорошо, Лены больше нет…

Но Луна кричала и закрывала лицо, уши, глаза ладонями и даже пыталась пятиться. Она ничего не слушала, а лишь вопила в панике во все горло.

«Хм. Хорошо, что она только сейчас проснулась. Если бы она такую волну страха при живом демоне выдала, я бы мгновенно лёг». Он отошел на несколько шагов, чувствуя, как зрение постепенно возвращается в обычный спектр. Расплата за столь долгое пребывание в особом боевом режиме его ждала очень серьезная.

Позади в проеме стены требовательно фыркнула Лошадь и, саданув копытом, обвалила неровный край бывшего фасада здания.

«Интересно… Что она сейчас перед собой увидела?» с грустью подумал Судья, несясь очертя голову сквозь наступившую уже ночь к замку, полному живой человеческой памяти… и демонов.

Небольшое отступление

– Бабушка!! Бабушкааа!! А Лизка пугается–я–я!

– Фууууу! Ябеда-корябеда! – девочка была постарше и сейчас при виде осторожно поднимающейся к ним в детскую бабушки стыдливо сняла маску адского гончего, которую родители подарили ей на этот Хеллоуин. Они отмечали праздник в настоящем замке с привидениями, обожрались конфетами и самыми вкусными пирожными на свете, которые могла готовить только их удивительная и неповторимая бабуля. В общем, дети были счастливы и вместо сна стояли на ушах.

– Ну-ну, детки, тише. Ночь на дворе. «Посреди небесных тел Лик Луны туманный. Как он кругл и как он бел! Точно блин в сметане.»

Она умиротворяюще приобняла обоих и чмокнула в высокие лбы.

– Бабушка, а давай сказку! – завел свою любимую пластинку мелкий. – Про что-нибудь страаашненькое! Хеллоуин же.

– Да! – подхватила старшая. – Расскажи! Расскажи, что самое страшное есть на свете?