Она закрыла лицо руками. Вжимала ладони в глаза так, чтобы под веками темные пятна пошли. Ей думалось, что если создать иллюзию того, что это не вокруг нее темно, а она сама закрыла глаза, то страшно не будет. И на какое-то время это сработало. А потом ей стало тяжело дышать. Вот этот момент как-то ускользнул от нее с самого начала. А теперь тот факт, что бронированный шкаф, в который ее поместили не только темный и закрытый… но еще и не проницаемый… Она мгновенно пожалела, что все это время дышала так часто и глубоко, пытаясь успокоиться. Кошка резко отняла руки от лица и инстинктивно задрала нос кверху. Но ничего не изменилось. Руками она ощущала, что мышцы сократились и она двигалась, и веки разомкнулись, а вот кругом нее по-прежнему была кромешная тьма. Бесконечная, душная темнота. Ей тут же стало казаться, что стенки стали сдвигаться. Кира несколько раз махнула перед собой руками, чтобы убедится, что это не так. Но не помогло. Просто стенка вот-вот – уже тут, уже возле самого носа и сейчас, пользуясь секундой, пока она не шевелит рукой, раздавит ее в лепешку и мокрого места не оставит. Кошка шумно выдохнула и снова помахала перед собой. Паника готова была рвануть с низкого старта.
И тут вдруг сверху послышалось движение.
Лязг, тяжелые элементы железного люка приходят в движение. И наконец, дверка в крыше открывается.
– Привее-е-ет, красотуля? – злорадное лицо Бюве растягивается в хищной улыбке. – Неуж ты думала, я оставлю тебя в одиночестве? Такую хорошенькую….
И Кира прыгнула.
Пес обшарил все. Коридор за коридором, не отрывая носа от пыльного затхлого пола. И он нашел камеру, в которой ее держали. Здесь всюду остался ее запах. Ее и несколько других. Перед его глазами проигрывалось представление того, как все было. Как ее притащили сюда – судя по следам на полу, она не сопротивлялась. Как потом она пришла в себя и, видимо, здесь была потасовка. Он даже нашел несколько капель крови, но быстро отвернулся. Не хотел думать даже об этом. И рванул обратно наверх, куда вел его след. И в конечном счете он привел его в зал Луны. Большой нелепый макет спутника стоял посреди башни, темный и забытый. Здесь след прерывался чем-то очень сильным. Картина была смазанная и очень агрессивная. Не то, чтобы следы на полу свидетельствовали о серьезной драке или тем более убийстве, нет. Тут все просто кричало о насилии, но Смерти Фауст не чувствовал. Скорее всего она была еще живая. Но вот где? Куда ее отсюда дели?
В этот момент из западных ворот показался Даниэль Бюве. Моложавый профессор тревожно озирался, словно беспокоился, что его заметят. И пес не стал смущать его – тихо скрылся в тени. Бюве тем временем подтащил стул к стальному нелепому шкафу, неприметно примостившемуся у стены, и залез на крышу. Затем, злорадно и восторженно улыбаясь своим мыслям, с трудом отомкнул засов и открыл крышку.
До пса дошло.
«Темный ящик. Эти твари прочитали ее страхи и засунули в темный ящик».
– Привее-е-ет, красотуля? Неуж ты думала, я оставлю тебя в одиночестве? Такую хорошенькую…. – донесся до пса липкий голос библиотекаря.
Гнев уже начал вскипать и пениться в его душе перед броском, но его опередили. Сизая тень молниеносно и совершенно молча, не издавая ни единого звука, взметнулась из черного провала люка в крыше ящика.
Неистово. Наверное, это было самое подходящее слово. Он просто застыл от неожиданности, когда кошка выскочила из тьмы, как чертик из табакерки. Тихо – первое, что она сделала, это вырвала Бюве глотку вместе с голосовыми связками. А потом множество быстрых коротких атак когтями по всему телу, но в основном по голове и груди. Демон внутри человека все-таки очнулся. И Тьма стала подниматься на защиту своего пристанища.
– Привее-е-ет, красотуля? Неуж ты думала, я оставлю тебя в одиночестве? Такую хорошенькую….