Звезда Гаада

Уже сгущались сумерки, когда возле меня появился Карст, позвал ужинать.

Карст не хотел со мной разговаривать. Он вообще теперь почти всё время молчал. Добрый парень не мог перенести, что два дорогих ему человека сцепились и один из них едва не убил другого. Тем более, это случилось из-за ненавистного белокрылого. Вот и теперь, я, друг и мой любимый сидели за маленьким овальным столом и молча поглощали поздний ужин. Соли в каше не хватало, явно сказывалось душевное состояние повара.

Разве что пленника хотя бы за стол пустили. Но он тоже был до ужаса молчалив сегодня. Может, много всего надумал, почувствовав, что мы с Гаадом на время куда-то переместились. А чем мы там занимались, о чём говорили — Карсту и Тайаеллу было неизвестно. Может, они ревновали к нам?.. Вот нашли повод! Хотя… повод был. Из них троих я выбрала Гаада. Хотя обычно добрыми и заботливыми были именно Карст и Тайаелл.

Гаад внимательно посмотрел на меня. Пленник взгляд от тарелки не поднял, продолжая серьёзно уплетать кашу, даже не замечая её вкуса. Будто белокрылый готовился к тому, что его будут морить голодом. Но… он же сам несколько ночей не спал, пытаясь спасти чужого Старейшину! Они же не могут его мучить после этого! Или… могут?..

— Слушай, ну хоть ты-то меня не изводи! — не удержался Гаад, сердито стукнул кружкой по столу, мрачно на местного белокрылого посмотрел, — Мало мне бед, так ещё и ты с такой унылой физиономией ходишь с того самого часа, как я очнулся! Не рад, что ли?

Парнишка поднял грустный взгляд на него, покосился на меня и молча потупился.

— Раз я жив, то и грустить из-за той драки не стоит, — проворчал черный хранитель.

Рыжий продолжал сидеть с таким же видом, как и прежде. Неохотно ковырял ложкой в каше.

Карста тоже жалко. Вдруг даже после помощи в спасении Старейшины чернокрылые его не примут?.. Я прежде не раз случайно замечала мрачные, злые или презрительные взгляды, какими награждают Карста чернокрылые: многие из них только притворяются, что смирились с пробуждением у него такого дара, на деле же они злятся, а двое из них уже явно позабыли про былую дружбу с ним. Только от того, что их приятель стал белокрылым.

Эх, и почему я раньше не обращала внимания на ненависть, въевшуюся в сердца хранителей? Она до добра не доведёт. Такие глупые склоки до хорошего не доводят.

Мы лишь первые тарелки опустошили, как Сэй и Тепло припёрлись. Отрад ещё. И утащили несчастного пленница в какую-то темницу.

— Нечего ему тут шляться! — Отрад проворчал, — На нашей земле.

— Решение буду принимать я! — серьёзно сказал Гаад.

— Решение будем принимать все мы! — проворчал Тепло.

— Но он…

— Ты сам завёл привычку советоваться с нами, — криво ухмыльнулся Отрад, — Теперь без нашего мнения ты ничего с ним сделать не сможешь.

И моего бедного друга утащили. Как бы ни убили его тайком, далеко от меня! Я же жить спокойно не смогу, если они его убьют, а я не успела вмешаться! Точнее, я-то как раз вмешалась. И даже чересчур — это я притащила бедного Тайаелла на Чёрную землю. Я его так страшно подставила!

Гаад заперся в своей комнате, став глухим к моим мольбам. И, наверное, уши заткнул чем-то. И переместился куда. Я кричала, звала, а он будто не слышал. У, мерзкий злыдень! Король злыдней!

Когда выскочила во двор, да вызвав крылья, до второго этажа поднялась, то все окна Гаада были заперты на ставни. Забаррикадировался, сволочь! Нет, я так просто от него не отстану! Я тоже что-нибудь придумаю! Но успеть бы до того, как они самовольно казнят Тая.

Ночью я легла в своей комнатушке, сделанной из кладовки, сняв только обувь. Выждала, потом попробовала вычислить местонахождение Тайаелла. Прочувствовать его. Того, чья сила не похожая на большинство из обитателей Чёрной земли. Того, чья жизнь по-прежнему висит на волоске. И он, наверное, из-за этого сейчас волнуется?

Пусть и не сразу, это удалось. Найти того, кто не спал и страшно волновался. Заставить себя переместиться к нему.

Оказалось, что его заперли прямо под открытым небом, в маленькой треугольной клетке, прутья которой состояли из сгущённой Тьмы. Их глубоко воткнули в землю, собрали в длинный шпиль сверху. В темноте эти витые чёрные столбы с руку толщиной светились неприятным тускло-красным светом. Тай сидел посередине темницы, подобрав колени к подбородку, и был погружён в невесёлые думы. Почувствовав моё присутствие, даже не повернулся ко мне, сухо попросил сейчас же уйти, чтобы меня в предательницы не записали.

— Но тебе плохо, а я…

— Хватит того, что на меня зубы точат и белокрылые, и чернокрылые, — мрачно сказал пленник, — Если не хочешь меня добить, не ссорься с Гаадом и остальными. Впрочем, если я тебе надоел…

— Ладно, я уйду, если тебе так будет спокойно. Я постараюсь что-нибудь придумать.

Услышала, как он невесело хмыкнул.

— Может, тебе поесть принести? Наверное, они тебя плохо кормят. Если кормят вообще.

— Они приносят мне еду, но я ничего не ем. Хочу уморить себя голодом, чтобы лишить их возможности меня растерзать.

Друг всё-таки обернулся. И усмешка на его лице, освещённым тускло-красным светом, выглядела жутко.