Звезда на излом

— И молчал! — фыркнул Амбарусса, ткнув Среднего кулаком в бок, отчего тот качнулся и едва не упал, только за брата и удержался.

Дернувшись вперёд, Руссандол тяжело опёрся на стол, а затем вдруг выбросил левую руку и ухватил Амбаруссу за локоть. Стиснул так, что тот дернулся. Потянул к себе через столешницу.

— И что?? Притащите... Свет в кровавых пятнах?.. — прохрипел он. — Будь здоров… братец?

Костяшки пальцев Руссандола побелели от усилия, Младший побледнел тоже.

— ...И клыки... покажете...

— Сломаешь правую, буду драться левой. Как ты.

От пьяного хохота Карнистира вздрогнули все. Рухнув обратно в кресло, он хохотал как безумный, повторяя:

— Следопыты драуговы! Охотнички!! Болваны!!

Взбешённый Макалаурэ подскочил к нему, выдернул брата из кресла, хорошенько встряхнул и впечатал в стену.

— Ну??

С наглой ухмылкой, глядя мимо него мутными глазами на ошеломленных Рыжих, Карнистир уронил два слова, и Макалаурэ пожалел, что не врезал раньше.

— Выкрадите его.

От удара в челюсть Карнистира шатнулся к камину, но слова были сказаны и услышаны.

— И никакой крови... — ошеломленно выдохнул Амбарто.

— Лучшие мы или нет? — откликнулся Амбарусса немедленно, слегка сдавленным голосом.

— Есть нандор, которые обязаны нам всем...

— ...И они помогут.

— Несколько месяцев, и будем знать все о городе.

— Все ходы и выходы.

Рука Майтимо разжалась, он вновь осел в кресло, но Амбарусса словно не заметил этого.

— Возьмём с собой небольшой отряд, скроем вблизи города...

— За ночь войдём и выйдем вон.

— Незаметно.

— И нашьем полоски стали на перчатки.

— Нас не узнают.

— Унесем ноги быстро...

— Пальцем не тронем!

— Я с вами, — сверкнули глаза Карнистира, кажется, он и хмель с себя стряхивал.

— А нам нужны десяток-другой доспешных всадников?

— Коней новых нам нужно.

— Полсотни...

— Вы спятили! — воскликнул Макалаурэ, и получил в ответ три почти одинаковые усмешки.

Ошеломленный Руссандол, у которого даже чуть выровнялось дыхание, сидел статуей самого себя.

— Ворами быть лучше, чем убийцами, разве нет, братец? — хмыкнул Карнистир.

— А как это скрыть, чтобы крепость не болтала? — задумался Амбарто вслух.

— За охотой на орков! — выпалил Амбарусса. — По осени, когда захотят пограбить!

— Вот и определились, — заключил Средний деловито. Его шатнуло, он ухватился за плечо Амбаруссы. — Ко мне. Обсудим... Тонкости.

— А вы, — Амбарто даже не торжествовал, он просто все решил, — можете присоединиться. Если захотите. Ни капли крови пролито не будет, и первыми мы драки не начнем.

— Если понадобится, я вас остановлю, — сказал Макалаурэ, стараясь казаться спокойным.

— Скажи мне, Кано, что ты не хочешь спасти Нельо... В этот раз, — ответил Амбарто, и у Макалаурэ потерялись любые слова для ответа.

А Первый Рыжий положил руку на плечо Руссандола.

— Нет, Нельо. Ты готов пойти во тьму, вот уж верю. Ты можешь. Но все равно не хочешь видеть там нас. А я... Не могу видеть, что с тобой творится.

Близнецы подхватили ещё пьяного Карнистира под руки, вышли и шумно захлопнули за собой дверь.

Дыхание Руссандола постепенно выровнялось. Он вытер пот с лица. Макалаурэ молча приоткрыл окно и подбросил дров в камин: Старшего могло знобить после приступа.

Набросил теплый плащ на плечи Руссандола, обнял его.

«Мы можем их остановить, Нельо. Если решим».

Тот молчал, неотрывно глядя в пламя.

*

Сириомбар

— Ты женился, — понял Диор еще до того, как сын что-то сказал.

Посреди Каминного зала Элурин покрепче прижал к себе светловолосую глазастую девчонку-аданэт и, приподняв подбородок, сказал:

— Да. Это моя жена, Гвирит.

— А почему она боится меня? А главное, почему ты умолчал? Вообразил, что я Тингол и пошлю тебя к балрогу на рога, а не о дне свадьбы заговорю?

— Я… не боюсь вас, госу… господин Элухиль, — с трудом выговорила девочка по имени Апрель.

— Да. Кажется, ты боишься не меня.

Диор понял, что если сама девочка ему знакома — одна из лучших учениц Ольвен, там-то наверняка с сыном и познакомилась — то о ее семье он вспомнить не может ничего. Это подсказывало, что семья ее не из знатных, и даже из совсем незнатных. Потому что избежать попадания в память бывшего государя, ныне советника Диора, можно было одним способом — пропускать все важные встречи и праздники. А избегали их обычно те, кто не принимал никаких решений, зато много работал, причем вдали от глаз въедливого советника. Это могло сулить сложности определенного рода — среди непросвещенных простолюдинов-аданов встречались порой весьма странные и неприятные предрассудки. К счастью, послать девочку в обучение наукам ума им хватило, значит, вряд ли все так плохо.

— Я умолчал потому, что она попросила времени, чтобы набраться храбрости и привыкнуть, — Элурин не выпускал худенькой руки, и тут все было хорошо, кроме непонятного страха.

— Гвирит, — Диор постарался говорить как можно более мягко. — Скажи, что пугает тебя?

— Моя мать, — с усилием выговорила девочка. — Она… очень против. Она грозилась…

— Я ее знаю?

— Моя мать — тетушка Молот…