Звезда в тумане (СИ)

На Снегирьцова напал некий сплин, и он полдня сидел у себя в кабинете, рисовал в блокноте ростов-куна и пытался заняться-таки работой: перебирал бумаги с планами исследований. Все валилось из рук, еще и голова побаливала, и он пил кофе и мрачно созерцал белые шпили собора на фоне пронзительного, как слеза блудницы, неба. И маки везде поросли, такие огромные, махровые… Проклятый декадентский образ жизни, до чего его довел! Хотя ведь ничего такого и не было с другой стороны, ну, подумаешь, протянул он мальчишке руку помощи. Надо будет его вообще в бордель сводить приличный, а то здоровый уже недоросль, а мужчины рядом нет, чтоб показать все как полагается.

Блокнот закончился, и Снегирьцов принялся рассеянно рыться по полкам, хотелось еще порисовать. Но вместо этого нашел какой-то странный полураспотрошенный саквояж, тот затерялся среди коллекции жирафообразных маятников. Кабинет был бывший Колин, и здесь попадались презанятные вещицы. Он внимательно изучил несколько брошюрок оккультного типа, испещренных каббалистическими знаками и многомудрыми рассуждениями о демонах. Еще в сундучке были пузырьки с бурыми подсохшими субстанциями, зловещего вида чугунные щипчики; латунные, украшенные завитушками молоточки и ложечки, загадочные давилки, маленькие чашечки и серебряный ножик. Снегирьцов нарисовал на одной из брошюр жирафа, вместо пятен исписанного срамными органами, мужскими и женским, а потом поспал полчасика.

И увидел во сне того жирафа, только лысого, и котов с голыми женскими грудями и глазами вместо сосков. Глаза были явно Сашенькины, бесстыжие такие. Так что к обеду он спустился совсем разбитый, даже одеваться не стал, только халат накинул, да и не ждали они никого к обеду, даже Галочка упорхнула по делам, так что можно по-домашнему. Правда шею платком замотать пришлось художественно, молокосос неаккуратный понаставил ему засосов. Снегирьцов потрогал бурые пятнышки перед зеркалом, и по телу пробежала болезненная дрожь порочных воспоминаний. Нет, нет, забыть.

— Смотри, Володенька, смотри, непотребство какое, — маменька настойчиво подпихивала ему под нос желтоватую газетку.

Он бы и не против был почитать, развлечься скандальной статейкой, но эдакая настойчивость возбудила в нем упрямство.

— Оставьте, маман, глупости это все, газетные утки на потребу дурному вкусу, приличным людям и читать подобное зазорно, — томно отмахнулся он и съел крошечный соленый огурчик.

Маменька смутилась отчего-то и не стала больше настаивать, заговорила о сельском хозяйстве.

А к вечеру Снегирьцов совсем ожил, стыдное ночное происшествие казалось теперь маленьким недоразумением, даже пришедшему с гимназии Сашеньке он улыбнулся почти без смущения и спросил:

— А уроки вам задают, оболтус?

Тот зыркнул своими наглыми прозрачными глазищами и облизнулся:

— А ты поможешь мне с уроками, Володя?

— Отчего же не помочь, — в животе его сладко что-то поджалось, вот же глупость какая.

Ресницы у Саши были темные, а на кончиках выгорели, словно снегом припорошило, или туманом зацепило…

— Пойдем же, — Саша потянул его за руку, и Снегирьцов снова ощутил тот загадочный месмеризм, что и ночью, сил не было сопротивляться, хотелось идти, как за чертом в омут.

— Нет-нет! — воскликнула Галочка. — Уроки потом, а сейчас на променад, сегодня обещали дивный закат и извержения.

Снегирьцов вздрогнул, как вынырнул откуда, и заулыбался милой невестке, подхватил ее под локоток, закружил во внезапном восторге:

— Никто не сравнится в дивности с вами, милая, ни солнце, ни вулкан.

— Низкий льстец!

И они отправились всем семейством на набережную, солнце уже было низко, а вулканы начинали сочиться разноцветно сияющими туманами. Те текли через реку и копились под ногами, завиваясь там слоистой поземкой. И правда, редкой красоты зрелище, все общество вышло полюбоваться, Снегирьцов раскланивался со знакомыми и косился изредка на Сашу. Тот выглядел как обычный гимназист, немного вихрастый, но благонравный, ничего инфернального.

Снегирьцов замер у парапета, глядя на Дон, на душе было так спокойно и ясно. Да, посетить с Сашей бордель — и за работу.

— Смотрите, робота запускают! — крикнул ребенок рядом.

И правда, на реке вдали выпустили робота-поисковика, тот дымил и шевелил золотистыми сочленениями.

— Может, трупы ищет, — таинственно прошептала Галочка.

— Какие? — с недоумением взглянул на нее Снегирьцов.

— От маньяка-огнепоклонника!

Вот уж Галочка совсем чушь выдумала, он покачал головой и наткнулся вдруг взглядом на оригинальную даму. Та была в розовой шляпе с зелеными цветами и еще что-то такое странное в лице…

— Хуй-пизда, хуй-пизда! — вдруг крикнула дама, глядя прямо на него.

— Позвольте, — обомлел Снегирьцов.

— Не смотри на нее, это Валечка, наша местная достопримечательность, — зашептала Галочка ему на ухо, увлекая за собой.

Снегирьцов послушно отвернулся, и дама больше не орала. Только Сашенька рядом тихо хихикнул и повторил шепотом ее слова, за что получил от бабушки подзатыльник.

— Забавно, — сказала Галочка, — мещанка из приличной вполне семьи, но иногда как сносит ее.