Звездный прилив

:? Слышишь, мы охотимся       охотимся?::? – охотились       – хорошо:? Гляди, гляди,              Удачу, удачу выглядывай:?Ешь, ЕШЬ хорошо, будешь есть —

       – не будешь съеден.              Нет!:?Над водой умри. А не в ней?..

Если судить только по семантике, эти создания кажутся менее созревшими для возвышения, чем были ещё нетронутые земные дельфины. Но найдутся те, кто возразит, отметив их способность пользоваться орудиями.

Разумеется, наличие рук может означать, что кикви станут не слишком приличными поэтами. Тем не менее их самовосхваление не лишено обаяния.

Ремни экзоскелета врезались в кожу, когда Сах’от всплыл для вдоха. Пусть эта проклятая штука легка и обтекаема, он бы обошёлся и без неё.

Да, эти воды опасны, ему может понадобиться её защита. И Кипиру вечно поблизости. Пусть следует инструкции держаться в стороне, но слушает всё. Кипиру откусит ему спинной плавник до позвонков, если застанет без экзоскелета.

В отличие от предельно технизированных финов «Броска», Сах’ота экзоскелет угнетал. Против компьютеров он ничего не имел, некоторые из них могли говорить и помогали общаться с другими расами. Но приспособления для хождения, ручной работы или убийства всяких вещей – это было неестественно, он мечтал избавиться от них раз и навсегда.

Сах’от ненавидел эти два коротеньких, бугристых «пальц-цца» на концах грудных плавников – ему говорили, что когда-нибудь из них получатся полноценные руки для его вида. Это было неэстетично. Он отвергал всякие изменения дельфиньих лёгких, благодаря которым дельфины стали устойчивее к сухопутным болезням и могут дышать рабочей водой. Истинные китообразные в таких мутациях не нуждаются. Нетронутые Stenos bredanensis и Tursiops truncatus, обошедшиеся без генетиков, могут в любую минуту обогнать любого «amicus».

Он не осуждал и не одобрял усиление зрительных способностей, но ведь за это было заплачено серым веществом, которое предназначалось только звуку.

Сах’от снова всплыл вдохнуть, потом погрузился и нагнал аборигенов.

В его собственной линии усиливались способности к языкам, а не к ручному труду. Ему это казалось более близким природе дельфина, чем возня со звездолётами, игра в космонавтов и инженеров. Поэтому он отказался лететь с катером, отправленным осматривать заброшенный флот у Скопления Мелей.

Даже если бы там оказался кто-то или нашлось что- то, пригодное для разговора, – а свидетельств тому не оказалось, – что бы он делал в компании клиентов-неумех? «Бросок», в одиночку пытающийся разобраться с целым покинутым флотом, – ребёнок, играющий с неразряжённой бомбой.

Экипаж презирает его, и это не возмещено даже гибелью капитанского катера.

«Презрение ничего не значит», – напомнил себе Сах’от. Он не солдат. И пока он выполняет свою работу, ему незачем себя оправдывать. Это касается и неодобрительных щелчков из-за его тяги к Дэнни Судман. Задолго до возвышения самцы-дельфины вольно заигрывали с женщинами-исследовательницами. «Многолетняя традиция», – думал он. Что было хорошо для старины Прыгуна, подойдёт и его умнику-потомку.

Англик бесил Сах’ота постоянной необходимостью самооправдания. Люди вечно спрашивают: «Почему?» Что «почему»? Есть и другие способы смотреть на мир, кроме человеческого. Любой кит вам это скажет.

Кикви оживлённо щебетали, плывя к восточному берегу острова и собираясь поднять добычу к трещине с подветренной стороны.

Сах’от ощутил мелькнувший, словно луч прожектора, импульс сонара. С севера приближался Кипиру, чтобы сопровождать его к лагерю землян. Сах’от направился к поверхности. Задрав голову, он глядел на новый день. На востоке сквозь влажную пелену поднимается солнце, а ветер пронизан шелестом уже летящего дождя.

Воздух отдаёт металлом, напоминая, что их задержка на Китрупе смертельно опасна. Нет сомнения, Крайдайки и его «инженеры» стараются придумать план, как выбраться из этой дряни. И план будет безумно отважным, гениальным… и прикончит нас всех.

Неужели не ясно, что новички в этой игре на созидание и завоевание не смогут одолеть галактов, которые играют в неё тысячелетиями? Конечно, он верен людям, но понимает: они – неуклюжие детёныши, борющиеся за выживание в убийственно реакционной Галактике. Как говаривали древние дельфины: «Все люди – инженеры, все инженеры – люди». Остроумно, но лживо.

Кипиру всплыл рядом. Сах’от медленно выдыхал, рассыпая брызги. Он лежал, любуясь восходом, пока терпение Кипиру не кончилось.

– Расссвело, Сахххот. Пора уходить. Нам надо отчитаться, а я хочу поесть и отдохнуть.

Сах’от исполнял роль рассеянного учёного, которого отвлекли от мыслей, чья глубина Кипиру недоступна.

– Что? О да! Разумеется, пилот. Непременно. У меня интереснейшие данные для отчёта. Знаешь, я, похоже, расколол их язык.

– Просто чудно. – Кипиру ответил семантикой англика, но в фонетике дельфиньего писка. Нырнув, он скользнул ко входу в пещеру.