Звёздотрясение (ЛП)

Шоу Уме-Уми, наконец, подошло к концу. Тяжелое Яйцо просмотрел его еще раз, воспользовавшись функцией автоповтора, а сам тем временем забил ротовые сумки угощением для оборотного пира, не взглянув на сами блюда и не прочувствовав их вкус. Большинство рабочих, завершивших смену, собирались взять отпуск на несколько оборотов, но он снова отправился на вершину горы, где сообщил о своем прибытии планировщику Паутинных Конструкций. Всегда были рабочие, которые не заступали на смену в положенное время – кто-то переусердствовав с перебродившей мякотью, а кто-то из собственной лени. Ему повезло; на Верховине нашлось свободное место. Он с жадностью ухватился за эту возможность, ведь единственное, что он любил больше размышлений о Уме-Уми – это почти что сексуальный азарт, сопровождавший работу на башне, где даже одно неосторожное движение могло обернуться моментальной смертью.

Тяжелое Яйцо любил свою работу и часто задумывался о том, каково это быть человеком и проводить в бессознательном состоянии целую треть своей жизни. Он слышал, что люди могли уснуть, несмотря на угрозу жизни. Потом он вспомнил, как давным-давно по головизору рассказывали, что жизни людей действительно грозила какая-то опасность, и тут же озаботился вопросом: спит ли сейчас кто-нибудь из них?

Вторник, 21 июня 2050 г., 06:53:21 GMT

Амалита медленно ползла по лестнице внутри туннеля, ведущего с исследовательской на центральную палубу, пока ее мышцы боролись с мощной гравитацией, тянувшей остальное тело к корпусу корабля. Она старалась крепко держаться за перекладины руками и ногами, сохраняя на каждом шаге по три точки опоры и сопротивляясь переменным приливным силам сбившегося компенсатора, который попеременно толкал ее то вверх, то вниз по лестнице. Минуя резервуар, где находилась Сейко, она заглянула внутрь. Глаза Сейко были закрыты, а руки и ноги безвольно висели в толще воды. Она крепко спала.

– Полагаю, тридцати шести часов напряженной работы достаточно, чтобы свалить даже такого сверхчеловека, как она, – пробормотала Амалита. Она ухватилась за поручни у коммуникационной консоли. Пьер был пристегнут к креслу.

– Если бы только у Драконоборца были двигатели, – сказала она Пьеру.

– Чтобы сбежать от нейтронной звезды прежде, чем нас настигнут приливные силы, пришлось бы лететь быстрее света… – Внезапно его осенило. В специальной теории относительности сверхсветовое движение было равносильно путешествию во времени – а чила, как ему было известно, уже сумели преодолеть барьер скорости света. Пьер снова повернулся к экрану консоли.

– Небесный Наставник, – обратился он. – Чила могут передвигаться быстрее света. Вам доступно путешествие во времени?

– Да, – ответил Небесный Наставник. – Две минуты назад, сразу же после инцидента с вашей ракетой, одному из докторов темпологии удалось передать информацию сквозь время.

– Тогда отправьте сообщение в прошлое и попросите кого-нибудь изменить курс метеорита.

– К сожалению, наши машины времени не могут установить связь с моментом, предшествующим их первому включению, – ответил Небесный Наставник.

– Значит, нам конец, – заключил Пьер, тело которого дергалось из стороны в сторону в консольном кресле. – Корпус корабля не продержится дольше пары минут.

Часть III. Спасение

Вторник, 21 июня 2050 г., 06:53:40 GMT

По коре расходилось прерывистое жужжание. Утесный Паук старался не обращать на него внимания, продолжая заниматься приятным делом – расставлять крошечные зонтичники вдоль границы заднего сада, чтобы заменить ими старые растения, которые уже принесли семена. Он выдергивал старые цветки и складывал в кучу, которую должен был забрать Текучий Песок, а после высаживал на их место новые проростки. Это была новая разновидность зонтичника, которую они с Текучим Песком пытались вырастить из мутантной формы, обнаруженной Пауком за время последней работы над инженерным проектом.

У обычного зонтичника имелось двенадцать опорных стержней, которые тянулись вверх и наружу от общего корня, поддерживая красноватую, прохладную поверхность вогнутой формы, излучавшей прямиком в черное небо Яйца. У новых проростков таких стержней было двадцать четыре. Дело, однако же, не ограничивалось простым удвоением: два растительных скелета будто пытались сосуществовать под одной кожей, что подтверждалось чередующимися по полу и цвету пыльцевыми структурами, светящимися на кончиках консольных стержней. Обычные зонтичники медленно пульсировали, и их пыльцевые кончики меняли цвет с темного красно-черного до яркого, раскаленного добела сияния, а затем снова затухали, и все повторялось с начала. Два комплекта наконечников двойного зонтичника находились в состоянии рассинхрона. Когда один был темным, другой ярко светился, создавая эффект приятного мерцания.

Жужжание не унималось.

– Текучий Песок, – крикнул он сквозь кору. – Можешь ответить вместо меня?

– Сами ответьте. Я занят уборкой крадунских комнат, – раздался голос из задней части жилища.