Звёздотрясение (ЛП)

– У каждого корабля должно быть имя, – возразил Разрезающий Сталь. – И раз уж он будет летать над поверхностью Яйца, значит, должен называться в честь какого-нибудь летающего животного.

– На Яйце нет летающих животных. – Нотки раздражения в голосе Утесного Паука стали сильнее.

– Зато они есть на человеческой планете Земля, – вмешался Тяни-Толкай. – Например, орлы.

– Значит, нарекаю его Орлом, – объявил Разрезающий Сталь.

– Как скажете, – согласился Утесный Паук.

– Есть что-то еще, о чем нам следовало бы позаботиться?

– Я бы немного поразмыслил, – ответил Утесный Паук. – Как только мы совершим посадку, взлететь уже не сможем, пока заново не отстроим цивилизацию. Мы ограничены по массе, и должны брать только самое необходимое. Если что-то забудем, отыграть назад уже не получится. Скажите. Каков минимальный перечень компетентных технологов и оборудования, которые потребуется, чтобы восстановиться цивилизацию?

– Понятия не имею, – ответил Разрезающий Сталь.

– Как и я. Но за оставшиеся 122 оборота было бы неплохо это выяснить.

За последующие обороты члены посадочной группы проходили отбор, а их оборудование упаковывалось в отсеки, сооруженные на верховине Орла. Парящее в небе Яйцо сначала росло, а затем исчезло за горизонтом их миниатюрной планеты, когда человеческие ракеты-погонщики начали разворачивать Отис, пока гравитационная катапульта не оказалась направленной вдоль орбитальной траектории, но в обратную сторону. Лишившись света Яйца, им приходилось довольствоваться тусклым свечением самого Отиса. Их последний оборотный пир прошел под покровом его холодного красноватого света.

Приготовители еды постарались на славу. Помимо необъятных груд синтетической провизии, произведенной пищевыми автоматами, здесь было несколько цельных ручных крадунов – их по такому случаю специально раскормили и подали с гарниром из свежих орехов и фруктов, собранных в садах, которые вскоре после прибытия вырастили на Отисе из искусственных семян. Но центром всеобщего внимания стал зажаренный чила. Тело сильно сплющилось из-за падения со строительных лесов, окружавших гравитационную катапульту, но вкус от этого ничуть не пострадал. Разрезающий Сталь и Утесный Паук решили не протискиваться через толпу и удовольствоваться одним из крадунов.

– Прекрасный крадун, – похвалил Разрезающий Сталь, посасывая глаз на конце стебелькового обрубка.

– Но не такой вкусный, как кормовые крадуны на Яйце, – заметил Утесный Паук.

– Я все пытался о них забыть.

– Когда я еще жил на Яйце, никогда не обращал особого внимания на то, что ем, – признался Утесный Паук. – Во время оборотного пира я просто набивал свои сумки, как будто перезаряжал машину. Теперь, когда мы так близки к возвращению на Яйцо, они начинают ныть от желания отведать приличный ломоть крадунского мяса или струйку южнополярного одноягодного сока.

– Прошло столько времени… – Разрезающий Сталь умолк при мысли о долгих поколениях агонии и безнадежного отчаяния, которые испытывали отрезанные от друга чила. Несмотря на недавнее омоложение, он чувствовал себя старым и усталым.

Следующий оборот пролетел незаметно. Лифт Космического Фонтана работал в непрерывном режиме, поскольку база на Отисе к этому моменту уже была заброшена, а большинство чила вернулись на космический корабль. Осталось лишь 144 храбреца, которым предстояло долететь на Орле до самого Яйца.

Утесный Паук наблюдал с коры Отиса, как грузовой корабль отчалил от вершины Космического Фонтана. Как только судно отделилось от платформы, он дернул стебельками, подав знак инженеру, дожидавшемуся за пультом управления. Тот сделал необходимые поправки, и высокочастотный вой, доносившийся до них сквозь кору, начал становиться все ниже и ниже. Башня мало-помалу опускалась на кору. Вскоре от нее осталась лишь груды металлических колец и стопка платформ. Пожалуй, было бы проще отключить поток колец и позволить башне упасть, но Утесный Паук не хотел, чтобы случайные обломки оказались на орбите вокруг Отиса и упали на Орла.

Следующей на очереди задачей была зарядка потоковых труб Орла.

– Подключите кабели питания к насосам трубной решетки №1, – приказал Утесный Паук. Из отверстий в коре поднялись громадные мачты, которые затем подключились к двум дюжинам насосов, расположенных по периметру Орла. Насосы с гудением ожили, и ультраплотная сингулярная пыль начала все быстрее и быстрее циркулировать по системе труб. Корпус Орла застонал, когда скорость жидкости приблизилась к релятивистским значениям; но насосы продолжали разгонять ее и дальше. Теперь жидкость не набирала скорость, а становилась все тяжелее; гравитационные потенциалы внутри тора достигли настолько экстремальных величин, что их поведение уже нельзя было описать старой теорией Эйнштейна. Быстрота изменения скорости потока, впрочем, была не такой уж большой, поэтому возникающими в горловине тора силами гравитационного отталкивания можно было пренебречь.