Звезды и тернии

Его отец всю жизнь проработал в строительной фирме – сначала обычным плотником, потом начальником, регулирующим работу одного из отделов. Научно-исследовательский институт с этим никак не вязался. Да и выглядел отец на этом фото не как какой-нибудь подсобный рабочий.

Усилием отодвинув мысли об отце в сторону, Ден продолжил изучать людей на фотографии и вскоре увидел еще одно знакомое лицо. Человек стоял в последнем ряду, разглядеть его было непросто, и поначалу Ден подумал, что ошибся. Но чем дольше он всматривался в него, тем больше убеждался: это Леонид.

Ден поставил книгу на место и прошел на кухню. Когда Леонид вернулся, он молча выложил фотографию на стол.

Леонид болезненно дернулся. Дену стало ясно, что вытянуть из него объяснения будет непростой задачей.

Но отступать он не собирался.

Во сне Вегу продолжали преследовать голоса и размытые видения. Она пыталась убежать от них, но они неотступно следовали за ней. Веге казалось, что она мчится по пустыне Миражей, только вместо башни вокруг маячили ее собственные воспоминания.

Отчаявшись убежать от них, Вега поступила так же, как в пустыне: замерла и постаралась сосредоточиться на себе самой, а не на том, что ее окружало.

Это подействовало. Голоса стали глуше, затем и вовсе утихли. Вега уже собиралась вздохнуть с облегчением и насладиться долгожданной тишиной, когда кто-то за ее спиной сказал:

– Ты меня слышишь? Надо поговорить.

Одинокий голос прозвучал очень четко, совсем не так, как раньше. Вега открыла глаза и обернулась.

Теперь она находилась в небольшом помещении с бурыми каменными стенами и единственной прорезью окна без намека на стекло или хотя бы раму. С внешней стороны его заволакивали змеистые ветви. Мебели в помещении не было, лишь каменный выступ, на котором устроился, как сначала подумала Вега, призрак девочки.

Прозрачный силуэт был заметен только благодаря бело-голубоватым сверкающим линиям, обрисовывающим его – словно кто-то обвел контуры волшебной ручкой, но за раскраску так и не взялся. Эти линии обрисовывали хрупкое тельце, маленькое личико и длинные пряди волнистых волос.

– Кто ты? – спросила Вега, с опаской вглядываясь в прозрачное лицо с большими глазами. Их почти полностью скрывали длинные переливающиеся ресницы.

– Ты не узнаешь мой голос?

И впрямь, голос Веге был знаком. Она долгое время принимала его за свой собственный. Именно он в последнее время взывал к ее совести и заставлял чувствовать себя ужасно из-за вещей, до которых раньше ей не было дела.

– Так это ты… Ты говорила мне всякое? И показывала видения?

– К видениям я не имею никакого отношения. Это часть другой силы, взывающей ко злу – с ней нужно быть осторожнее. Она предлагает многое, но оставляет опустошение.

Слова чем-то напоминали то, что сказал Херуб. Однако их зловещее звучание заглушило внезапное открытие.

– Ты Падающий?! – воскликнула Вега.

– Не кричи, – фигура поднесла палец к губам. – Мое имя Юнтерия. Падающими нас называют те, кто встречает оружием. Мы – Странники. А теперь послушай. Твое тело в плохом состоянии. Я могу тебе помочь.

Вега задумалась.

– Анат говорила, – неуверенно начала она, – что ты забираешь мои силы… И что если я умру, тебе ничего не будет.

– Не будет. Сил я у тебя забираю мало – это крохи, ты этого даже не чувствуешь.

– Зачем ты хочешь мне помочь, если тебе это ничем не грозит? – не понимала Вега.

Ей показалось, что Юнтерия нахмурилась, но, учитывая прозрачность ее лица, сказать наверняка было сложно.

– Желание помочь естественно для любого живого существа. Если он чувствует обратное, значит, ему недостает любви – а это очень серьезно.

– Ты о какой любви говоришь? – смешалась Вега, невольно подумав о Кайте.

– О любви к другим, к миру и к себе самому. Пока я с тобой, я знаю, что ты думаешь и чувствуешь, – предупредила Юнтерия. – Тебе лучше забыть Де-Кайтоса, пока еще можешь. Человек никогда не сможет быть со звездным служителем, а служитель не сможет быть с человеком, даже если и захочет.

Вега сомневалась, что во сне можно краснеть, и все же почувствовала, что краснеет – от досады, смущения и злости. Ее дело, о ком думать, и никто не имеет права ей указывать!

Но слова Юнтерии зацепили ее. Вега выдавила на лице безразличную, как она надеялась, ухмылку, и спросила ровным голосом:

– Почему, интересно знать? Запрещено вселенскими законами?

– Нет, – Юнтерия моргнула. – Но, возможно, не запрещено потому, что не было таких случаев? Служителей многие любят, но желать быть с ними может только безумец.

– Почему?

Юнтерия некоторое время молча смотрела на нее.

– Ты отрицаешь очевидное, – сказала она со вздохом. – Поэтому даже если я скажу, толку не будет. Лучше поторопимся, пока тебе не стало еще хуже, и пока нас не заметил Эсагил.

– Эсагил? – вздрогнула Вега. – Мы что, в башне? Но как… Это же просто сон?

– Пожалуй, сон. Но в Мир-на-Краю можно попасть не только через Терностар. Достаточно иметь сильное желание и стремление к величию, а этого у тебя в избытке, – Юнтерия улыбнулась. – Только вот хочется ли тебе сидеть, как Эсагил, в своей башне?