Звёздный час профессора Минорки

— Действительно, милейший Сласто, — вмешался профессор, — с какой стати вы затесались в их ряды? Вы не мясник, не овощами торгуете и даже не молоком, а мёд — совсем другое дело.

— На чью-то сторону ведь надо встать, — коротко парировал Сласто Баста. — Нельзя же оставаться одному аккурат посередь многолюдного поля битвы.

— Но почему именно на эту сторону? — допытывался профессор. — С таким же успехом можно было податься и к мясникам.

— Верно. Только торговки посулили, что ежели, мол, кран достанется им, то тут потекут молочные реки в медовых берегах. Я хоть и не очень-то верю в это, но всё же как знать… И вообще, если уж обязательно надо к кому-то примкнуть, то лучше к тем, кто что-нибудь да обещает…

— За обещаниями дело не станет, — многозначительно произнесла тётушка Тереза. — Если раздобудете нам метёлку из белых перьев, обязуюсь каждый божий день покупать у вас кулёк тянучек.

Профессор Минорка быстро-быстро закивал головой, смекнув, что тётушка Тереза на верном пути.

— Нет здесь никакой метёлки из перьев.

— Не здесь, а где-то на рынке. Скорее всего, у торговок в лагере.

— В лагере тоже нет. Нигде её нет, да и не было! Знаю я, на какую метёлку вы намекаете, — он понизил голос до шёпота. — На метёлку Великой Кудесницы. Но об этом и толковать не стоит, ведь каждому известно, что это всего лишь сказка.

— Сказка?!

— Ну да, выдумка, небылица. Не было никогда метёлки этой! Сама Ильза Кочерыжка сказала.

— Эка невидаль, сказала! — взорвалась тётушка Тереза. — Да она соврёт — недорого возьмёт, Кочерыжка ваша!

— Я бы попросил… — Сласто Баста опасливо огляделся по сторонам. — Ильза Кочерыжка никогда не врёт.

— Послушайте, милейший Сласто, — вмешался Фёдор Минорка. — У меня другое предложение. Метёлку мы и сами отыщем, будь то сказка или нет. Только выпустите нас отсюда…

— Что вы, заключённых категорически запрещается выпускать на свободу! Это первая заповедь каждого тюремщика. Не говоря уже о том, что метёлки нет и не бывало! Счастливо оставаться! — сладким голоском попрощался стражник и запер за собой дверь.

Тётушка Тереза впала в ярость, профессор Минорка — в отчаяние, затем профессор Минорка взъярился, а тётушка Тереза предалась отчаянию. Они ещё несколько раз менялись чувствами, покуда не умаялись. Погружённые в уныние, арестанты сидели в тесной лавчонке.

— Знаете ли, милейшая тётушка Тереза, — наконец нарушил молчание Фёдор Минорка. — Вся моя жизнь — сплошная трагедия. Никогда мне не удавалось стать тем, кем хотелось бы.

— Вы и так добились высокого положения, дорогой Минорка. Шутка сказать — профессор… чего бишь?

— Доктор философских наук. Университетские годы мои, безусловно, протекали счастливо, грех жаловаться. Но и в ту пору я убивался: если уж не уродился петухом, то отчего бы мне в своё время не вылупиться цесаркой?

— Цесаркой?!

— Да. Для меня это было мечтой жизни. Цесарка, знаете ли, — это не какая-то там заурядная курица. А моё место всегда было среди самых мелких и невзрачных… При построении в гимнастическом зале изволь встать с самого края… Не курочка ряба, не хохлатка… и даже не… Ах, к чему жаловаться? — горестно вздохнул профессор. — Но стоит только вспомнить об этом, и… слёзы душить начинают… Вот откуда берётся комплекс неполноценности! Даже в выводке нашем я вылупился позже всех. Быть последней курицей, поверьте, — удел весьма незавидный. Вот ведь даже вы, тётушка Тереза, назвали меня худосочной… Впрочем, как только вы меня не обзывали!..

— Но я никоим образом не хотела вас обидеть.

— Знаю, знаю.

Тётушка Тереза совсем расчувствовалась.

— Стоит ли так горевать, дорогой Фёдор… если позволите вас так называть.

— Пожалуйста, за честь почту.

— Даже… Федорка — само на язык просится, — увеличила она своё благорасположение до степени почти родственной близости.

— Ну уж нет! Вслушайтесь сами: «профессор Федорка Минорка» — бред какой-то, курам на смех, да и только.

— Понятно… больше не буду. Кстати, должна признаться, что моя жизнь тоже не сахар. Представьте себе, я могла бы стать цирковой наездницей…

— О-о, цирк… этот блестящий мир…

— Вот-вот, и я могла бы там блеснуть, под сценическим псевдонимом Зизи Канкан обскакать все мировые арены, но… не судьба. Наездник в том цирке оказался коварный мошенник.

— Помилуйте, но ведь ни для кого не секрет, что все цирковые наездники сплошь обманщики и аферисты!

— Даже курам это известно?

— Разумеется. Хотя… и среди цирковых наездников встречаются исключения. Во всяком случае, мне понятна ваша боль.

— А теперь сидим в темнице, связанные по рукам-ногам!

— Метёлку нам не отыскать…

— И Дорку тоже…

— Мудрейшую из всех детей.

— Бог весть, какая участь нас ожидает…

— Нам не дано знать…

Связанные по рукам-ногам тётушка и курица зарыдали на плече друг у друга — если, конечно, предположить, будто бы человек может припасть к плечу курицы.

Профессор Минорка, как мы знаем, по натуре был склонен к пессимизму, однако то, что произошло с пленниками в следующий момент, право же, даже в кошмарном сне не привидится.