Звонок мертвецу

Таннер попытался представить, сколько человек таится вокруг дома. Фассет сказал, что вокруг целая армия, но что от нее толку, если «Омега» решит его убить? Чем помогла эта армия тому джи-мену в зарослях в половине четвертого утра? Слишком много возможностей. Слишком много удобных поводов. Теперь-то Фассет должен это понять. Дела зашли слишком далеко. Если вся эта абсурдная ситуация в самом деле реальна, если Остерманы, Кардоне или Тремьяны в самом деле — часть «Омеги», он просто не сможет встретить их у дверей как ни в чем не бывало. Это абсурдно!

Он растворил дверь кухни и тихонько вышел наружу. Дошел до леса, прежде чем увидел кое-кого. Он искал Фассета.

— Доброе утро. — Это был Дженкинс, с синими кругами под глазами. Он сидел на земле за кустами как раз на краю леса. Из дома и даже от бассейна его не было видно.

— Привет. Вам так и не пришлось поспать?

— Я сменяюсь в восемь. Это не важно. Как вы? У вас утомленный вид.

— Послушайте, я хотел бы увидеться с Фассетом. Я хотел бы переговорить с ним до того, как он составит свой план.

Полицейский посмотрел на наручные часы.

— Он собирался звонить вам после того, как мы ему сообщим, что вы поднялись. Не думаю, что он ожидает вашего появления так рано. Хотя, может, это и к лучшему. Секундочку. — Дженкинс сделал несколько шагов в чащу и вернулся с рацией в брезентовом футляре. — Двинулись. Мы подъедем к нему.

— Почему он не может прибыть сюда?

— Расслабьтесь. Никто не может приближаться к вашему дому. Пошли. Вы сами увидите.

Дженкинс закинул радио на ремне через плечо и повел Таннера по свежепротоптанной в его владениях тропке. Каждые тридцать или сорок футов им встречались люди, присевшие на корточки, лежавшие и сидевшие, которые, оставаясь невидимыми, не спускали глаз с его дома. Как только Дженкинс с Таннером приближались к кому-нибудь из них, оружие тут же было наготове. Дженкинс связался по рации с патрулем с восточной стороны.

— Свяжитесь с Фассетом. Скажите, что мы направляемся к нему, — передал он.

— Прошлой ночью агент был убит, потому что убийца понял — он будет опознан. «Омега» не может допустить, чтобы хоть кто-то из них был индентифицирован. — Фассет пил кофе, сидя лицом к Таннеру. — Были и некоторые другие виды предупреждений, но они не имеют к вам отношения.

— Он был убит в пятидесяти ярдах от моего дома, от моей семьи! Ко мне все имеет отношение!

— Ну, хорошо!.. Попытайтесь понять. Мы взяли на себя распространение информации о вас, которая стала циркулировать среди них, но не забывайте, что вы просто журналист Таннер — и ничего больше. И теперь они ходят кругами как коршуны, опасаясь друг друга. Никто не знает, есть ли сообщники у другого, и каждый рыщет на свой страх и риск... Убийца — всего только одно щупальце «Омеги» — вел свое личное наблюдение. Он столкнулся с агентом; у него не оставалось другого выхода, как только пойти на убийство. Он не знал агента и никогда раньше не видел его. Единственное, в чем он мог быть уверен, — тот, кто поставил агента на посту, обеспокоится, когда не получит сообщения от него, направится в лес и найдет тело. Его смерть должна стать предупреждением.

— Вы не можете утверждать...

— Мы имеем дело не с любителями. Убийца знал, что тело будет обнаружено еще до рассвета. Я говорил вам в Вашингтоне: «Омега» — эта фанатики. Обезглавленное тело в пятидесяти ярдах от вашего дома относится к числу тех ошибок, которые наводят на мысль о стиле НКВД. Если только за это отвечает «Омега». Если же нет...

— Почему вы уверены, что они не работают рука об руку? Если Остерманы, или Кардоне, или Тремьяны — часть сети, они могут совместно планировать свои действия.

— Исключено. Они не входили в контакт друг с другом с тех пор, как мы стали запугивать их. Мы всем им и каждому в отдельности скормили кучу противоречивых историй, нелогичных предположений, лишь частично смахивающих на правду. Мы организовали телеграммы из Цюриха, телефонные звонки из Лиссабона, послания, которые передавались незнакомыми людьми в глухих тупиках. И теперь каждая из этих пар блуждает во тьме. Никто не знает, чем занимаются остальные.

Агент по имени Коль, сидящий на стуле у окна мотеля, взглянул на Фассета. В том, что касалось последнего утверждения, Фассет не мог быть абсолютно уверен, и Коль знал это. Часов двенадцать назад они потеряли Остерманов из виду. Был перерыв соответственно в три и в три с половиной часа в ходе слежки за Кардоне и Тремьяном. И все же, подумал Коль, Фассет прав.

— Где Остерманы? Прошлой ночью, то есть сегодня утром, вы сказали, что не знаете, где они.

— Мы нашли их. В одном из отелей Нью-Йорка. Из того, что нам известно, очень сомнительно, чтобы Остерманы были в этом районе прошлой ночью.

— Но вы опять не очень уверены в этом.

— Я сказал — сомнительно. Полностью отвергать это нельзя.

— И вы уверены, что это один из них?

— Мы так думаем. Практически, вне всяких сомнений, убийца — мужчина. Это... потребовало большой мощи. Он знал окрестности вашего дома лучше, чем мы. А вы должны учитывать, что мы изучали окрестности несколько недель.