Звонок мертвецу

— Я сама их уложу, — твердо сказала она. Затащив мужа в гостиную, она взяла его за руку. — Ты потерял способность логически рассуждать, мой дорогой. Я знаю, как ты себя чувствуешь. Мне тоже не по себе, но ты весь день рявкаешь какие-то указания. Делай то! Делай се! Это на тебя не похоже.

Таннер припомнил Фассета. Он должен оставаться спокойным и совершенно естественным. Даже с Элис.

— Прости. Я полагаю, что сказывается замедленная реакция. Но ты права. Извини меня.

— Сказано и забыто,—докончила она, по сути, не очень-то принимая его поспешные извинения. — Все это было довольно странно, но теперь все позади. Все кончено.

О, Господи, подумал Таннер. Он молил Бога, чтобы все обошлось так просто.

— Все кончено, а я вел себя как ребенок и хотел бы, чтобы моя жена сказала, как она любит меня, перед тем как мы выпьем с ней на пару и отправимся в постель. — Он легко поцеловал ее в губы. — И это, мадам, лучшая идея из тех, что пришли мне за день.

— Тебе потребовалось много времени, чтобы прийти к ней, — сказала она, улыбаясь. — Но мне нужно еще несколько минут. Я обещала Джаннет почитать ей сказку.

— Что ты собираешься читать ей?

— «Красавица и Чудовище». — Она осторожно высвободилась из его рук, коснувшись пальцами лица Джона. — Дай мне минут десять — пятнадцать.

Таннер смотрел ей вслед, когда она через холл шла к лестнице. Ей так много досталось в жизни, а теперь еще и это. Теперь еще и «Омега».

Он посмотрел на часы. Было двадцать минут девятого, и Элис будет наверху самое малое минут десять, а может, и вдвое дольше. Он решил позвонить Фассету в мотель.

Больше он не будет вести с ним привычные разговоры. Никаких больше неукоснительных инструкций, никаких поучений. Заканчивается третий день; третий день, с тех пор как начали обкладывать подозреваемых членов «Омеги».

Джону Таннеру были нужны детали. У него есть на них право.

Фассет встревожился, услышав прямые и точные вопросы директора службы новостей.

— У меня нет времени звонить вам всякий раз, как только кто-то переходит улицу.

— Я хочу получить ответы на свои вопросы. Завтра начинается уикенд, и если вы хотите, чтобы я справился, то должны рассказать мне, что происходит. Где они сейчас? Какова была их реакция? Я обязан знать.

Несколько секунд длилось молчание. Когда Фассет заговорил, его голос звучал устало.

— Ну, ладно... Прошлой ночью Тремьян оставался в Нью-Йорке. Я говорил вам об этом, помните? В «Билтморе» он встретил человека по имени Таунсенд. Это известный биржевик из Цюриха. Кардоне с женой сегодня отправился в Филадельфию. Он посетил свою семью в Честнат-Хилл и вернулся в Бала-Синвуд для встречи с человеком, известным как обладатель высокого поста в мафии-капо. Час назад Кардоне вернулись в Седдл-Уолли. Остерманы в «Плазе». У них был поздний обед с парой по фамилии Бронсон. Они дружат уже несколько лет. Кстати, эта пара тоже проходит в качестве подозреваемых по списку Генерального прокурора.

Фассет умолк и стал ждать ответа Таннера.

— И они не встречались друг с другом? Не перезванивались? Не строили никаких планов? Я хочу знать правду!

— Если они и могли звонить друг другу, то по телефонам, которые мы не прослушиваем. Это означает, что они должны были несколько раз прибегать к услугам платных автоматов, чего мы не наблюдали. Они не встречались — мы следили за ними. Возможно, у них и есть планы, но только свои, личные, они не скоординированы... Из этого мы и исходим. Вот все, что у нас есть.

— Значит, они не вступали ни в какие контакты друг с другом.

— Совершенно верно. Мы того же мнения.

— Но это не то, чего вы ждали. Вы говорили, что они в панике.

— Думаю, все обстоит именно так. Наши предположения оказались правильными.

— Что это, черт возьми, означает?

— Вдумайтесь, одна пара спешит встретиться с влиятельным мафиози; другая обедает с мужем и женой, которые такие же фанатики, как сами члены Политбюро. А юрист неожиданно сталкивается с международным авантюристом из Цюриха. Это и есть паника. У КГБ много щупальцев, и все они сейчас пришли в движение. Нам остается только выжидать.

— Не так легко уже вторые сутки находиться в таком положении.

— Старайтесь держаться естественно, и вскоре убедитесь, что действовать на двух уровнях общения не так сложно. Если вы даже не сумеете полностью контролировать себя, никакая опасность вам в любом случае не угрожает. Будьте раскованны. Делайте и говорите все, что придет в голову. Смелее!

— И вы считаете, я смогу их убедить?

— У них нет выбора. У вас же репутация репортера-расследователя, так должен ли я объяснять, что расследование заканчивается, когда субъекты приходят в непосредственное соприкосновение. Это же старое правило.

— И я должен буду, помимо своей воли, сыграть роль катализатора?

— Так было бы лучше всего. Ведите себя непосредственно, и все получится как надо.

Таннер закурил. Больше он не мог спорить с джи-меном. Его логика убеждала, и теперь безопасность и спокойствие Элис и детей были в руках этого холодного профессионала.

— Хорошо, я встречу их как любимых братьев и сестер,