Звонок за ваш счет. История адвоката, который спасал от смертной казни тех, кому никто не верил

Я не хотел, чтобы суд думал, будто Ральф, как робот, отрицает все, о чем я его спрашиваю, поэтому задал вопрос, который требовал утвердительного ответа.

– Мистер Майерс, были ли свидетельские показания, которые вы дали на суде по делу мистера Макмиллиана, правдивыми?

Я надеялся, судья не заметит, как я затаил дыхание, дожидаясь ответа Ральфа. Тот холодно посмотрел на меня, но заговорил очень отчетливо и уверенно:

– Отнюдь нет!

К этому моменту в зале снова шептались, но после его слов зрители быстро затихли, чтобы услышать, что будет дальше.

– Отнюдь нет, – повторил я, прежде чем продолжить. Я хотел, чтобы слова Ральфа осмыслили все, но не хотел слишком долго мешкать, потому что нам нужно было еще многое успеть. – Видели ли вы мистера Макмиллиана в тот день, когда была убита Ронда Моррисон?

– Безусловно, нет, – произнес Ральф с уверенным видом.

– Вы вели его грузовик в Монровилль в тот день?

– Безусловно, нет.

– Вы входили в химчистку «Джексон Клинерс», когда была убита Ронда Моррисон?

– Нет. Я там никогда не был.

Я не хотел, чтобы суд думал, будто Ральф, как робот, отрицает все, о чем я его спрашиваю, поэтому задал вопрос, который требовал утвердительного ответа:

– Скажите, на суде по делу мистера Макмиллиана вы дали показания о том, что в помещении химчистки был белый мужчина, когда вы вошли внутрь?

– Да, я это сделал.

Во время повторного допроса свидетеля я попросил Ральфа еще раз признать, что его показания на суде были ложными и что он сознательно подвел невиновного человека под смертный приговор.

Я не осмелился продолжать задавать Ральфу вопросы, требующие односложных ответов «да» или «нет».

– Напомните, пожалуйста, как звучали эти показания.

– Насколько я помню, в показаниях я сказал, что услышал, как Уолтер Макмиллиан сказал что-то этому человеку, и еще я помню, что сказал, будто видел его затылок; но вот, пожалуй, и все, что я помню об этом.

– Были ли эти показания правдивыми, мистер Майерс?

– Нет, не были.

Теперь судья подался вперед, слушая Майерса с жадным вниманием.

– Были ли правдивы какие-либо утверждения, сделанные вами против Уолтера Макмиллиана, по поводу его участия в убийстве Ронды Моррисон?

Ральф помолчал и обвел глазами зал суда, прежде чем ответить. Впервые в его голосе послышались эмоции – сожаление или стыд:

– Нет.

Казалось, все в зале затаили дыхание, но теперь послышался явственный гул со стороны многочисленных сторонников Уолтера.

У меня был под рукой экземпляр судебного протокола, и я провел Ральфа через каждое предложение его показаний против Уолтера. Предложение за предложением он признавал, что его тогдашние показания были полностью ложными. Майерс говорил прямо и убедительно. Он часто поворачивал голову, чтобы посмотреть на судью Нортона, и глядел ему прямо в глаза, когда говорил. Когда я заставил его повторить те моменты его свидетельства, которые касались запугивания следствием с целью добиться от него ложных показаний, Ральф остался спокойным и излучал абсолютную искренность. Даже во время длительного перекрестного допроса Чепменом Майерс оставался неколебим. После непрестанных вопросов о том, почему он меняет свои показания, и высказанного Чепменом предположения, будто кто-то заставил его это сделать, Ральф потерял терпение. Он обернулся к обвинителю и сказал:

– Я – я просто могу посмотреть{88} в лицо вам и в лицо кому угодно другому, глаза в глаза, и сказать вам, что всё, что я… всё, что было сказано о Макмиллиане, было ложью… Насколько мне известно, Макмиллиан не имел никакого отношения к этому, потому что в тот день, в тот день, когда, как говорят, это случилось, я даже не видел Макмиллиана. И именно это я и говорил многим людям.

Во время повторного допроса свидетеля я попросил Ральфа еще раз признать, что его показания на суде были ложными и что он сознательно подвел невиновного человека под смертный приговор. Затем я взял паузу и подошел к столу защиты, чтобы убедиться, что ничего не забыл. Просмотрел свои заметки, затем бросил взгляд на Майкла:

– Ну как мы?

Вид у Майкла был ошеломленный.

– Ральф был великолепен. Он был поистине великолепен!

Я посмотрел на Уолтера и только тогда понял, что его глаза полны слез. Он неверяще качал головой из стороны в сторону. Я положил руку ему на плечо, прежде чем объявить суду, что Майерса можно отпустить. У нас не было больше вопросов.

Я полагал, озабоченное выражение его лица – свидетельство непонимания, что ему делать в свете этих новых доказательств, и счел растерянность и тревогу судьи реальным шагом вперед.