Звук и ярость

Тут я случайно посмотрел в проулок и увидел ее. Я попятился посмотреть на часы и не заметил, кто он такой, потому что смотрел на часы. Ровно половина третьего. Может, кто и удивится, чего это она на сорок пять минут раньше на улице делает, да только не я. Как я посмотрел за дверь, так сразу увидел его красный галстук, и еще подумал, кому это взбрело в голову нацепить красный галстук. Но она кралась по проулку, косясь на дверь, а потому мне не до него было, я уж потом спохватился. Я просто смотрел и диву давался, до чего же мало у нее ко мне уважения: она ж не только школу прогуляла, хотя я ей это прямо запретил, но еще вздумала мне назло пройти мимо магазина, так-таки напрашиваясь, чтобы я ее увидел. Только ей за дверью ничего видно не было, потому что солнце светило прямо с той стороны, и смотри не смотри, толку чуть, словно на включенные автомобильные фары, ну я и стоял там, и глядел, как она проходит мимо: морда размалевана, как у клоуна, волосы напомажены и закручены, а уж платье, да выйди женщина в эдаком виде, когда я был мальчишкой, в самом что ни на есть таком квартале, вот так заголив ноги и задницу, ее бы сразу забрали в участок. Провалиться мне, они теперь так одеваются, будто хотят, чтобы каждого встречного подмывало хлопнуть по ней хорошенько. Ну и я начал думать, кому это взбрело в голову нацепить красный галстук, и вдруг мне стало ясно, что он из цирка, словно она сама мне про это сказала. Я многое могу вытерпеть; не мог бы, так как бы я в этом бедламе жил, а потому, чуть только они завернули за угол, я спрыгнул и пошел за ними. Дожили: я без шляпы в разгар дня должен бегать по всяким закоулкам ради доброго имени моей матери. Я так говорю: с такой ты ничего не сделаешь, раз уж это в ней сидит. Если это у нее в крови, с ней уж ничего не сделаешь. Только одно и можно сделать: избавиться от нее, пусть себе живет с такими же, как она.

Я вышел на улицу, но их нигде не было видно. А я без шляпы, словно тоже полоумный. Ну и всякий, конечно, подумает: один из них полоумный, другой утопился, а третью выгнал на улицу собственный муж, так чего же всем остальным тоже не ополоуметь. Я все время видел, как они следят за мной, точно ястребы, выжидая случая сказать: ну, меня это не удивляет, ничего другого я и не ждал, в их семье все полоумные. Продать землю чтобы послать его в Гарвард и платить налоги на содержание университета нашего штата хоть я его даже и снаружи не видел если не считать двух бейсбольных матчей и не разрешить чтобы имя ее собственной дочери произносилось в доме ну и отец скоро совсем контору забросил а только сидел весь день с графином мне были видны его босые ноги и край ночной рубашки и я слышал как позвякивает графин а потом уж сам не мог и пришлось Т.П. ему наливать а она говорит ты не уважаешь памяти отца а я говорю это почему же она надежно заспиртована и долго проживет только если я тоже полоумный так что же мне-то выкинуть от одного вида воды меня мутит и уж лучше я хвачу стакан бензина чем виски а Лорейн объясняет им ему пить нехорошо но если вы не верите что он настоящий мужчина так давайте я вас научу как убедиться говорит она если поймаю тебя с какой-нибудь из этих шлюх так ты знаешь что я сделаю говорит она я ей покажу и замахивается я ей покажу только дай мне до нее добраться говорит она а я говорю если я не пью это мое дело но тебя я когда-нибудь ограничивал я говорю я куплю тебе пива столько что хоть купайся если хочешь потому что я уважаю хорошую честную шлюху потому что при таком здоровье матери и моих стараниях поддержать мое положение чтобы она ни в грош не ставила что я стараюсь для нее делать и превратила свое имя и мое имя и имя моей матери в присловье для всего города.

А ее и нет уже. Увидела, что я выхожу, и шмыгнула в другой проулок, и бегает по задворкам с поганым циркачом в красном галстуке, на который все пялятся и думают, кому это взбрело в голову нацепить красный галстук. А посыльный все бубнит и бубнит, ну, я и взял телеграмму, и даже не заметил, как я ее взял. Я понял, что это, только когда расписался в получении, и вскрыл, даже не очень интересуясь, что в ней. Наверно, я и так все время знал. Только этого теперь и не хватало, и ведь нарочно задержали, когда я уже отметил чек в расчетной книжке.