Звук: слушать, слышать, наблюдать

Термин «субъективный» — один из тех терминов, которые в применении к звуку в смысле аудитума заставляют рассматривать ощущение в качестве случайного приложения к физической природе явления. В этом случае можно было бы точно так же считать цвета предмета или картины чем-то случайным и субъективным, специфическим для каждого индивида, а потому не достойным исследования, ведь они тоже представляют собой психологическое следствие физических вибраций.

Стивенс и Вартьёвски возвращаются, в свою очередь, к каноническому вопросу: «Если в лесу падает дерево… и если никто его не услышал, будет ли это звуком?» Приведя физическое определение звука: «Звук — это организованное движение молекул, вызванное вибрирующим телом в той или иной среде — воде, воздухе, камне», а также «философское» (?) определение: «звук — это чувство, чувственный опыт», они в своем выводе совмещают два этих утверждения: «Этот вопрос озадачивает и сегодня, но причин для этого нет, поскольку в нем смешивается причина, то есть физическая вибрация материального предмета, со следствием. Какой из двух этих аспектов следует называть звуком? И тот и другой»¹²¹.

Эти авторы, раз они сами прояснили, что есть две разных вещи, могли бы сказать себе, что вся проблема возникает из‐за того, что к ним применяют одно и то же название, но они предпочитают закрепить эту вербальную путаницу и даже представить ее в виде закона («Какое слово следует употреблять?» — спрашивают они), тогда как в том, что они пишут, уже есть все элементы, позволяющие понять, что это проблема слова.

Возможно, дело в том, что звук переживается в опыте как то, что связывает нас с внешним и внутренним миром, нередко раскрывая нам нутро объекта, например, непрозрачных сосудов, среди которых и человеческое тело, оформляемое, с точки зрения медика, путем прослушивания. В таком случае есть идеологическая потребность не делить — оставить нетронутым, сохранив одно-единственное слово, этот миф о звуке как своего рода Эдемском саде ощущения или как переходном пункте, связи между всеми измерениями.

8.2. Подобно телу Орфея, звук разрывается между разнородными дисциплинами

Согласно мифу, Орфей, мастер звуков и повелитель ветров, был разорван на части фракийскими менадами, пришедшими в бешенство из‐за того, что он предпочел им свою потерянную Эвридику.

Само существительное «звук», неудовлетворительное в силу того, что оно обозначает так много вещей на столь разных уровнях реальности, полагается в качестве одного слова, которое, однако, тут же начинают разрывать между собой самые разные дисциплины — акустика, психоакустика, фонетика, звуковая экология, — которые, как считается, дополняют друг друга, тогда как на самом деле игнорируют. Кроме того, считается, что это вполне респектабельные дисциплины, тогда как в действительности во многих случаях их научность недостаточно обоснована, не говоря уже о четкой демаркации их областей исследования (мы, в частности, имеем в виду психоакустику).

В математике общая область исследований достаточно хорошо определена и может описываться в качестве целого, и едва ли создается впечатление, что есть какие-то международные разногласия в том, как обстоят дела с геометрией или теорией множеств. В том же, что касается звука, царит абсолютный разнобой.

В настоящий момент следовало бы сделать опись результатов существующих дисциплин и посмотреть, что они дают. Но проблема в том, что все эти дисциплины находятся в самых беспорядочных отношениях друг с другом, не имея никакого собственного статуса.

Например, акустическая экология, направление, возникшее в Канаде, где его создал Мюррей Шейфер, не является четко определенным полем исследований. В таком авторитетном тексте, как «Звуковой ландшафт»¹²², можно найти технические понятия, описания аппаратов, сведения о музыке, замечания о повседневной жизни и оригинальные концепты. Это довольно характерная беспорядочность, свойственная многим книгам по этой теме.

В числе заслуг Пьера Шеффера то, что он поставил вопрос о ложной преемственности разных уровней: «Не возвращаясь к началам, можно констатировать, что в оптике невозможно смешение столь разных областей, как изучение света, источников света, освещенных тел, зрения, перспективы и т. д. Но кто станет проводить такие различия в акустике?»¹²³ Шеффер задает себе вопрос о причинах подобной путаницы: «Дело в том, что Природа, в противоположность тому, как обстоит дело с глазом и светом, в области звука и уха, видимо, собрала в одну кучу все, вложила одно в другое как в физическом, так и в физиологическом и психологическом мире»¹²⁴.