Звук: слушать, слышать, наблюдать

Визуальные формы могут фиксироваться в рамках и на носителях, которые сами по себе изолируют их от окружающего визуального сплава, так что им нет нужды быть сильными формами. Однако для звука сильная, особенно хорошо заметная форма (например, благодаря тому, что он несет в себе ноту, что это тональный звук) — это одно из немногих средств, позволяющих выделить один звук из множества других, поскольку, повторим еще раз, ведь это наблюдение влечет массу следствий, для звуков не существует звуковой рамки.

8.7. Вероятно, по отношению к звукам сложно занять позицию беспристрастного наблюдения

В присутствии живого звука сложно сохранять или же рекомендовать другим сохранять чисто описательную, бесстрастную, наблюдательную позицию, поскольку часто звук вызывает сильнейшие аффекты. Удел слышимого, которому нет эквивалента в визуальной сфере, заключается в том, что чистейшее из звуковых наслаждений всегда готово превратиться в пытку, а музыкальный рай всегда в двух шагах от ада. Достаточно легкой оплошности, ничтожной фальши, что хорошо известно любителям бельканто, — и прекраснейшая нота, источник величайшего наслаждения, оказывается в одном шаге от «петуха».

Тем более что техника (звукоусиление, возможность обработки записанного и транслируемого звука) умножает поводы как для случайностей, так и для удовольствия: хрипящие динамики, чрезмерная громкость, «фидбэк», от которого можно подпрыгнуть.

8.8. Звук упорно отсылает нас к чему-то отличному от него самого

Судя по всему, это какое-то проклятие, ведь звук всегда оказывается тем, что отсылает к чему-то другому, и крайне затруднительно слушать его сам по себе, хотя именно по этой причине Шеффер был вынужден собрать из разных деталей понятие редуцирующего слушания, которое поначалу он мог определить только негативно.

8.9. Из всех объектов восприятия звук, возможно, более других поддается влиянию

Некоторые аспекты ощущения звука с большей легкостью испытывают влияние со стороны визуальной информации:

• с точки зрения пространства звук располагается в восприятии там, где мы видим или даже просто ментально располагаем его источник; это «пространственный магнетизм»;

• в плане идентификации причины «нарративная расплывчатость» звука парадоксальным образом способствует тому, что тому или иному звуку приписывались самые разные причины его возникновения. Так что всякий звук, даже самый абстрактный, потенциально является фигуративным, а на его «объективное» прослушивание оказывают влияние, паразитируя на нем, всевозможные ассоциации и незвуковые представления.

8.10. Возможно, звук — не объект

В своей фундаментальной статье «Воспринимаемое и именуемое» Кристиан Метц¹²⁶ замечательно описал общую установку, предлагающую видеть в звуках качества, а не объекты:

Если я скажу «рев механизма», собеседник решит, что он не вполне понимает, о чем я говорю (= какого механизма?); я, однако же, был вполне точен в классификации шума, но не стал вдаваться в описание источника. Достаточно мне было перевернуть ось уточнений и сказать: «Это шум реактивного самолета», и всякий решил бы, что я выразился совершенно ясно, и был бы доволен. Как только звуковой источник распознан (= реактивный самолет), таксономии самого звука (рев, свист и т. д.) могут, по крайней мере в наше время и в наших широтах, предоставлять лишь дополнительные уточнения, считающиеся необязательными, чем-то вроде прилагательных, даже если в языке они выражаются существительными. <…> В идеологическом смысле источник звука — это объект, а сам звук — это качество.

В то же время Кристиан Метц очень хорошо изложил сложность проблемы, говоря о собственно словах:

С логической точки зрения «рев» — это объект, акустический объект, в том же смысле, в каком тюльпан — оптический. Язык, впрочем, учитывает это — если не речь, то лексика — поскольку значительная часть распознаваемых шумов, низведенных, впрочем, до уровня качеств, все же соответствует существительным: это своего рода компромисс, который, однако, не меняет того, что слуховые характеристики менее остальных причастны главному принципу распознания объектов.

8.11. Звук — не-объект, окутанный качествами и свойствами?

В свете всего того, о чем мы напомнили, звук приобретает облик не-объекта, прикрытого качествами и свойствами, поскольку можно было бы сказать, что его бесконечное описание никогда не завершается его конституированием.

На вопрос «что я слушаю?» феноменологический здравый смысл заставит ответить: «Так или иначе, я слушаю звук». Но есть много других возможных ответов на этот вопрос:

• я слушаю признаки, которые указывают на причину;