Звук: слушать, слышать, наблюдать

• я слушаю регистры и массу звука, то есть вариации высоты, если речь о тональных звуках, я слышу вариации определенной величины, высоты, а в области высот я слушаю подъемы, спуски, траектории, интервалы, профили, которые могут транспонироваться в область пространственного восприятия;

• я слушаю тембры, окраски, текстуры, то есть общие качества, которые не составляют «величины» и «значения», их невозможно абстрагировать от звуковых объектов, их несущих;

• я слушаю закон развития звука: звук увеличивается, уменьшается, ускоряется, приближается. В таком случае мы имеем дело не с объектом, который бы назывался звуком, а с определенным развитием;

• я слушаю темп и ритмы, и в таком случае я отчасти попадаю в зону транссенсорного (см. ниже);

• я слушаю все те знаки, которые соотносятся со звуком в пространстве, и эти знаки пересекаются с другими пространственными признаками, данными другими чувствами.

У каждого из таких слушаний есть свои критерии и свой собственной масштаб времени; одно воспринимает «звуковые единицы» поочередно, другое выявляет вариации на длительном промежутке, законы повторения или развития на среднем промежутке времени. Нет никакой причины, чтобы один и тот же овеществляемый объект, называемый «звуком», был точкой встречи всех этих разновидностей слушания, которые ориентированы на разные моменты, разные масштабы, разные системы отсчета, и при этом могут вовлекать другие чувства.

9. Необходим ли сенсорный перераздел?

9.1. Несубстанциональность звука?

Не следует ли нам тогда поставить под вопрос само представление — пусть даже ограничиваясь исключительно уровнем восприятия — о том, что слово «звук» может хоть в какой-то мере соответствовать гомогенной и субстанциональной области, поддающейся полному овеществлению?

То есть мы хотим сказать, что звук, за теми редкими исключениями, когда это устойчивый и постоянный феномен, представляется в качестве элемента, всецело связанного со временем и постоянно меняющегося в своей интенсивности, частотах, пространственных качествах и т. д., так что недостаточно говорить о нем как о материи, наделенной такими устойчивыми свойствами, как определенная высота или интенсивность. Виды звуковых вариаций должны быть столь же, а в некоторых случаях и более важны, чем тот факт, что данный звук является низким или высоким. «Субстанциализировать звук, — писал я в 1990 году, — превращать его в материю, наделенную различными свойствами, соответствующими его зонам частот (у низких звуков должно быть одно воздействие, у высоких — другое), как утверждают врачи, музыкотерапевты или же признанные психологи, — все это упрощенчество. Ведь, судя по всему, значение имеет не столько сама по себе субстанция звука, сколько его модуляции, дрожание, его кинетическая энергия, его данные и т. д. Любые вещи, которые, определяясь в качестве вариаций во времени и в пространстве, могут считаться по крайней мере частично транспонируемыми в другие сенсорные рамки»¹²⁷

.

Звук можно сравнить с субстанцией только в особых случаях, как естественных (пример постоянного звука — поток, который слышится в постоянных условиях, то есть тем, кто сам не двигается), так и культурных (некоторые виды музыки, которые создают статистически непрерывную «звуковую материю»). Но эти случаи в нашем слуховом опыте, если брать в целом, остаются в меньшинстве.

9.2. Слуховое окно и совибрация. Бисенсорность

Мы говорили об «окне слушания» или «слуховом окне», представляя его в качестве рамки, в которой верберация способна произвести акустическое ощущение, локализованное в ухе, то есть овеществляемое ощущение, сигнализируемое постоянными или изменчивыми акустическими качествами высоты, массы, материи, интенсивности, и способное, хотя это и не всегда, сопровождаться совибрациями в теле. Некоторые звуки, находящиеся в зоне верхних средних частот и с умеренной интенсивностью, например, те, что используются в музыке, характеризуются тем, что они обращаются исключительно к слуховому окну и не пробуждают никакой совибрации. Это звуки, которые не могут чувствовать глухие. Глухая актриса Эмманюэль Лабори говорит, что она не может воспринимать звуки скрипки, то есть речь о звуках, которые касаются исключительно слухового окна.