100 грамм предательства

— Хотя это и глупо, — добавляет он после паузы, а фляга звонко лязгает в его руке, словно в подтверждение, отчего я вздрагиваю. — Хищных животных тут почти не осталось. Зато есть зайцы, птица и лоси, например. Помнишь, Альфу?

— Да-да, конечно, помню.

— Ну вот. Если слышишь треск — это скорее всего она или кто-то из её сородичей бродит. И вообще… Бояться нужно не леса, а людей. В особенности — людей из Регентства.

Не могу с ним не согласиться. Что было бы, поймай меня фантомы? В который раз задумываюсь об участи испорченных. Что с ними делают? И что стало с Джус?

В этот момент где-то совсем рядом раздаётся чьё-то протяжное уханье. Я в ужасе хватаю Дина за руку.

— Прости, я такая трусиха…

— Не бойся, это всего-навсего филин.

Чувствую себя идиоткой и отпускаю ладонь Дина, но он сам снова переплетает наши пальцы. Какая горячая у него кожа…

— Я не считаю тебя трусихой! Ты отважная и смелая… Разве трусиха смогла бы сбежать из-под носа Полиции?

— Мне просто повезло… — качаю головой. — Всё остальное — дело рук Буббы и его команды.

— Вот уж не думаю. Отец говорил, это ты придумала спрятаться в Храме. Чем и вызвала его восхищение.

Честно говоря, я совсем забыла об этом. Но знать, что сам Магнус тобой восхищается — самая лучшая награда. Будто я не просто дефектная, будто во мне есть что-то особенное.

Дальше мы идём молча. Даже лес умолк. Сосны уходят в небо, словно молчаливые великаны они взирают на нас свысока. Здесь нет травы, а единственные звуки — хруст иголок под ногами. Иголки проминаются под каждым нашим шагом, словно мягкая перина… Запах хвои кружит голову.

Этот мир чудесен и теперь он принадлежит и мне.

Вот впереди вырастают очертания Тренажёрки, а за ней — Фермы. Значит, мы почти рядом. В глади озера плещется луна — будто спустилась с неба, чтобы освежиться.

Наконец из-за деревьев выглядывает крыша Дома. Мы вернулись. А мне так не хочется выпускать ладонь Дина. Таким естественным кажется идти, держась за руки…

Нехотя я все же её выпускаю и останавливаюсь в нескольких шагах от террасы. Смотрю в небо, где ночь уже разлилась чернильным пятном. Звёзды отсюда кажутся маленькими мерцающими лампочками.

— Спасибо, что сводил меня к Источнику.

— Всегда пожалуйста, Кара. — Дин улыбается. — И помни, что не обязательно иметь статус, чтобы быть особенной для кого-то.

Я вспыхиваю. И, быстро попрощавшись, взбегаю на террасу и исчезаю в Доме.

***

Первую вахту мне выпало нести в Теплице, и на самом деле всё началось не так уж плохо. По крайней мере, Дину тоже предстояло работать со мной, чему я была безумно рада, хотя и старалась не подавать виду.

После завтрака мы сразу же отправились на дежурство, чтобы не опоздать с утренним поливом. Дин объяснил, что нам нужно успеть до того, как солнце начнёт жарить, иначе растения просто-напросто сгорят.

Вот так я освоила первое правило огородничества — поливать следует или рано утром, или поздно вечером.

Переступив порог Теплицы, Дин тут же потянул меня вправо. Здесь ровным рядком выстроились здоровенные синие бочки, до краёв наполненные водой.

В прошлый раз я их даже не заметила за широкими лопоухими листьями чудных растений, вьющихся по тонким верёвочкам вверх.

— Воды мы с Буббой натаскали ещё вчера… Так что я буду поливать, а ты — опыляй цветы… — распорядился Дин, набирая полную лейку воды. — А потом возьмёмся за компост.

Хоть я и не смыслю ничего в опылении, но под чутким руководством Дина неплохо справилась. На самом деле, процесс этот совсем несложный. Знай себе работай кисточкой и переноси пыльцу с одних цветков на другие…

К обеду мы переделали кучу работы и довольные отправились в столовую, где с аппетитом умяли мясную запеканку и закусили фруктами. На все расспросы Магнуса и остальных, я с гордостью отвечала, что у меня всё отлично.

Наверное, сглазила.

Потому как стоило вернуться в Теплицу и всё пошло наперекосяк.

Ох уж этот компост…

— Нам нужно освободить яму от прошлогоднего компоста. — Дин подводит меня к врытой прямо в землю железной ёмкости в самом дальнем углу. — Так что ты будешь набирать вёдра, а я буду их выносить…

Запах здесь стоит тот ещё, а глядя на содержимое ямы к горлу подкатывает тошнота и хочется куда-нибудь сбежать.

Дин всё понимает по моему лицу, а я ничего не могу с собой поделать — от перспективы копаться в этой куче, становится дурно.

— А это… обязательно?.. — запоздало понимаю, что веду себя совсем как Тьер вчера. — Просто…

Дин вопросительно изгибает бровь, и мне остаётся только натянуть рабочие рукавицы. Я бы засучила рукава, но у меня на футболке их просто-напросто нет.

— Вот…

Дин протягивает резиновые чудо-сапоги, размером, наверное, на великана, но я хватаю их с благодарностью: в эту навозную кучу лезть в ботинках — форменное самоубийство.

Кое-как перелезаю через бортик и проваливаюсь по колено в вонючую чачу. Зажмуриваюсь и погружаю в неё руки. Но стоит только зачерпнуть горсть, как из горла вырывается визг, а набранное летит назад, вниз, вместе с рукавицами.