100 грамм предательства

— Хм… — кто бы знал, как я сейчас мечтаю провалиться сквозь землю. — Э… Временно. Раньше Регент правил временно.

— Вре-мен-но! — по буквам повторяет Магнус и отдельно записывает слово на доске. — Именно так, спасибо, Кара! — я с облегчением выдыхаю и припадаю к уже ставшей родной стенке. — В записях Эйрика Халле об этом исписано немало страниц. История такова. Во время Кровавой Войны во избежание бюрократической волокиты и для более быстрой реакции на события, вместо привычного Парламента был избран Регент. На время. Но власть развращает, дорогие мои… И отказаться от неё не так-то просто. Как говорится, хочешь узнать, каков человек на самом деле — надели его властью.

Я слышу слева от себя смешок: не иначе, как Фолк демонстрирует своё пренебрежение к Магнусу. Намеренно не поворачиваюсь в его сторону — не хочу давать повода для новых острот. Такие, как Фолк, не упустят шанса поязвить — это ясно как день.

— Война закончилась, а Регент никуда не делся, — продолжает Магнус. — Вот так временный правитель и превратился в постоянного, узурпировал власть, а титул Регент остался, словно в насмешку… — он невесело улыбается, кивая на доску. — А чтобы не напоминать нам лишний раз о прошлом, старые словари однажды отправились в Музей или на свалку, а в новых появилось другое значение.

Зал неодобрительно зашумел.

— А теперь я хочу задать один-единственный вопрос… — голос Магнуса звучит ещё громче, а последняя фраза гремит брошенным камнем: — Исходя из всего сказанного, имеет ли Регент право на власть?!

— Нет!

— В тюрьму его!

— Отстранить!

Предложения расправы так и посыпались. Удивительно, как эти люди готовы сплотиться ради общего врага. Горожанам подобное даже не снилось.

Здесь и правда царит свобода.

Настоящая. Необузданная. Желанная.

И с таким лидером, как Магнус, Эйдолон ждут глобальные перемены. И я счастлива, что мне выпала честь стать участником перемен. Пусть я — всего лишь винтик, но ведь без винтиков ни один механизм не запустится!

— Значит мы вернём власть народу и подарим свободу всем жителям Эйдолона!

Зал взрывается аплодисментами. Я тоже хлопаю изо всех сил, не жалея ладоней, и наравне со всеми выкрикиваю:

— Ли-бер-ти! Ли-бер-ти! — отныне это главный девиз и моей жизни.

Мир должен измениться и изменим его именно мы!

***

В полумраке складского помещения по центру возвышаются две полосы препятствий. Я видела нечто подобное только по моновизору, когда показывали, как тренируются церберы. Турники, траншеи… А по периметру вдоль стены и вправду стоят тренажёры.

— Раньше их здесь не было, — проследив за моим взглядом, сообщает Дин. — Мы перетащили их из Дома. Там был спортзал, помещение понадобилось для других целей, а их снесли сюда… Зато всё в одном месте. Кто послабее, зависают на тренажёрах, а у кого здоровье позволяет, тренируются на полосе препятствий.

Зал постепенно наполняется. Я вижу Бублика, Тину, Фолка, братьев-близнецов и ещё несколько человек.

— Эта наша группа, она тренируется по понедельникам и средам, другая приходит по вторникам и четвергам. — вводит в курс дела Дин. — Там народу побольше, потому что тренером у них старый Кнуд. Он так их не гоняет, но и результаты у них хуже.

— Все в сборе? Тогда по местам… — раздаётся позади.

Этот голос я не с чьим не спутаю… Илва. Теперь понятно, почему именно эта группа первая по показателям — её ведь хлебом не корми, дай поизмываться.

Собравшись, народ делится на две шеренги. В каждой по пять человек. Хочу встать в ту, где Дин, братья, Фолк и, кажется, тот самый Сван, но Илва кивком указывает на другую: там Бублик, Тина и ещё двое, их я по именам не помню… Выходит, нам с Дином быть в разных командах.

— Итак, правила те же! — Илва гремит, будто заправский солдат. — Проигравшая команда отжимается сто раз.

Смотрю на полосу препятствий, которая тянется до самого конца зала и отсюда выглядит очень сложной и непроходимой. Всерьёз подумываю, как бы мне перезаписаться к старикам и ограничиться тренажёрами.

Первыми соревнуются Бублик и Дин и оба блестяще перепрыгивают через ров, превосходно справляются с высоким барьером, легко преодолевают участок, где нужно ползти под низкими металлическими трубами и даже по качающемуся бревну пробегают играючи, а вот на рукоходе Бублик на пару секунд опережает Дина, благодаря своим длиннющим рукам.

Наступает мой черёд. Через ров я вроде сиганула неплохо, но зацепилась ногой за бортик и упала плашмя. Вскочив, несусь дальше, но тут же снова застреваю — никак не выходит взять этот дурацкий барьер.

Только с третьего раза я кое-как перелезаю через него и тут же валюсь на землю, чтобы проползти под трубами, но одежда все время цепляется и задирается, и я снова отстаю.

— Эй, Трусиха, из-за тебя мы проиграем! — возмущается Тина. Остальные вроде как молчат, но по их застывшим лицам всё и так понятно.

Видит эйдос, я стараюсь, но с бревна падаю дважды. А уж когда я повисаю сосиской на рукоходе, становится ясно, что всё безнадёжно.

Руки почти зажили, но от холодного металла и напряжения боль возвращается и ладони горят огнём.