100 магнитоальбомов советского рока

Рок-н-ролл — это я

С первых дней своего существования «ЧайФ» ориентировался на энергичную гитарную музыку. Про такие составы принято говорить, что они играют так, словно в рок-н-ролле не существует клавиш. В пластмассово-синтетическом звучании импортных «Роландов» и «Ямах» Володе Шахрину мерещились тени низкорослых японцев, которые с трафаретной улыбкой услужливо спрашивали: «Вам хорошо? Вам приятно? Вам не режет слух?»

Не о таком звуке мечтал простой свердловский монтажник, а в недалеком будущем «уральский Брюс Спрингстин» Владимир Шахрин. Взяв на вооружение самодельную гитару и наслушавшись Stranglers, Rolling Stones и Clash, Шахрин вместе со своим школьным другом Владимиром Бегуновым стал играть гитарный рок, окрестив свой подзаборный стиль не иначе, как «пост-бит-недо-панк».

Выходцы не из дворянского гнезда, «ЧайФ» достоверно отражали в своих песнях настроения и температуру тела простых уральских парней. Бунтарским и неподражаемо хулиганским песням в духе «всем вам в харю» соответствовал и лоховатый имидж группы: солдатские шинели, полинявшие нейлоновые майки, драные кеды, руки в наколках. Когда пылающий непридуманным чувством классовой ненависти Шахрин злобно пел со сцены: «Подруги, суки, все лезут в артистки / Запишись им назло на курсы трактористок» и наотрез отказывался давать интервью, это воспринималось как разные грани единого целого. На раннем этапе иногородние менеджеры воспринимали незнакомый им «ЧайФ» как панков и приглашать их «в Европы» побаивались. Поэтому группа временно была вынуждена покорять своим искусством города где-то в районе уральских холмов.

Перед одним из таких концертов от «ЧайФа» осталось всего два человека — Шахрин и басист Антон Нифантьев. Дело было в Казани, и Бегунов с барабанщиком умудрились опоздать на поезд.

«Отступать некуда, позади Россия», — бодро сказал будущий народный депутат райсовета В. Шахрин, и в итоге все бегуновские партии соло-гитары были лихо исполнены на фортепиано вездесущим Пантыкиным. Барабанщика подменял опытный урфин-джюсовец Володя Назимов, который в тот вечер с абордажными воплями действительно выстукивал «пост-бит-недо-панк». Неудивительно, что после такого шоу Назимов получил приглашение принять участие в записи очередного альбома «ЧайФа».

За три года существования группы в ее активе значились недооцененный современниками изумительный акустический альбом «Жизнь в розовом дыму», а также сыгранный импровизированно-джазовым составом «Однажды вечером в Свердловске». Несмотря на всю искренность и обаяние этих работ, полноценного электрического альбома у «ЧайФа» все еще не было.

«Мы как-то не умеем в студии работать, — признавался в те времена Шахрин. — Я могу спеть в зале более эмоционально, чем «в стену». Я просто не могу себя заставить петь перед стеной!»

В начале осени 1987 года психологическую проблему студийных казематов группе наконец удалось решить. Произошло это не без помощи звукооператора Алексея Густава, организовавшего запись нового альбома «ЧайФа» в пыльном, но просторном подвале одного из свердловских домов культуры. Вокруг стояла жуткая духота, в конце августа в здании для профилактики включили отопление, но «ЧайФ» не могло остановить даже землетрясение.

«В тот момент очень многое совпало: наша врожденная борзость, оптимизм, вера в себя, — вспоминает Бегунов. — Это был наш самый мобильный звездный состав. Не в плане рок-звезд, как это сейчас называется, а в плане того, что мы безумно нравились друг другу и нам жутко нравилось вместе играть».

В отличие от наркологических сессий большинства современных рок-групп единственным стимулятором «ЧайФа» в процессе этой работы был так называемый «чай второго сорта», мерзостный вкус которого попросту не поддается описанию. Этот «напиток богов» заваривался в кофеварке «Бодрость», обладавшей уникальной способностью превращать любое дерьмо в отменный сургуч. Не случайно в аннотации к альбому не без иронии упоминались Зугдидская чаеразвесочная фабрика и чайный завод имени Зураба Соткилавы.

Несмотря на то что вся обработка звука производилась на шипящем эквалайзере «Электроника» и пружинном ревербераторе Tesla (внутри которого периодически происходили микровзрывы), «ЧайФ» умудрялся добиваться вполне пристойного гаражного звучания. На пленке оказался зафиксирован максимализм и юношеский задор людей, которые никого и ничего не стеснялись, а просто рубились в студии насмерть. Глаза музыкантов полыхали бешеным огнем, дыхание учащалось, организм излучал энергию, а большинство композиций было пропитано бесшабашной удалью и здоровым стебом.

«Там действительно получилась живая музыка, сыгранная очень искренне и пронзительно, — вспоминает Алексей Густав, для которого это был звукорежиссерский дебют. — Такого простого и энергичного рок-н-ролла тогда у нас было очень мало. Энергия в студии била через край, и когда настало время сводить альбом, мне пришлось выгнать музыкантов из подвала — во избежание кровопролития на тему «почему не слышно мой инструмент?». И буквально за три дня я с Нифантьевым все это веселье смикшировал».