100 магнитоальбомов советского рока

«Все наши попытки записаться долгое время выглядели какими-то полушизофреническими, — вспоминает клавишник Павел Хотин. — Первое время мы считали, что еще не готовы технически. Следующие попытки заканчивались неудачей, потому что Мамонов в очередной раз запивал, и мы никак не могли собраться вместе».

В первой половине 1980-х заслуживающих упоминания сессий у «Звуков Му» было от силы две. Первая тренировочная запись Мамонова с его братом Лешей Бортничуком состоялась в самом начале 1980-х. Говорят, там было несколько сильных композиций, впоследствии почти не исполнявшихся на концертах — в частности, «Бомбейские раздумья» и «Разговор на площадке номер семь». Вторая запись состоялась сразу же после того, как басист Александр Липницкий продал несколько икон из своей коллекции и на вырученные деньги приобрел четырехканальную портастудию Yamaha. Музыканты обосновались на втором этаже дачи Липницкого на Николиной горе, превращенной из жилого помещения в студию. Летом 1985 года там велась нелегкая «битва за альбом», но, к сожалению, все это время оказалось потраченным впустую.

«Когда Мамонов дорвался до относительно приличной техники, его, что называется, заклинило, — вспоминает Липницкий. — У Петра появилась привычка переделывать каждую из композиций по нескольку раз. В итоге песни получались мертвыми, а вокалу Мамонова явно не хватало концертной энергетики. Он мучил себя и мучил музыкантов. Барабанщика Михаила Жукова он сажал в маленький потный боксик и заставлял его работать сутками. Только такой крепкий русский характер, как у Жукова, мог выдержать подобное “бытовое крепостничество”».

Этот альбом так и не был обнародован, хотя, по воспоминаниям музыкантов, некоторые песни были сыграны на нем просто вдохновенно — в частности, «Источник заразы» — с красивой партией клавиш, которая в итоге так никуда и не вошла.

...Началу звукозаписывающей сессии 1988 года предшествовал крайне важный разговор, состоявшийся между Шумовым и Липницким. Дело в том, что в распоряжении Шумова было всего двадцать дней. Ровно через три недели ему надо было вылететь в Париж, чтобы завершать работу над своим французским альбомом. Следовательно, музыкантам «Звуков Му» предстояло трудиться в крайне напряженном режиме. Зная воспаленное воображение Мамонова и завышенный характер его студийных запросов, уложиться в эти сроки казалось почти нереальным.

Вспоминая неудачный и разрушительный опыт записи 1985 года и понимая, насколько Петр Николаевич последователен в своем стремлении достичь совершенства, Липницкий сказал Шумову: «Если ты сразу же не поставишь Мамонову свои условия: «Песня готова. Все. Ставится точка. Двигаемся дальше», ничего у тебя не получится». Шумов, который специально привез на запись восьмиканальный магнитофон Fostex, пульт и массу звукообработок, в свою очередь попросил Липницкого обеспечить организационную сторону мероприятия — а именно гарантировать своевременное прибытие на сессию самого Мамонова. Проблема заключалась в том, что после окончания весеннего тура 1988 года Мамонов впал в продолжительный запой, причем настолько сильный, что музыканты уже начали свыкаться с мыслью, что запись в очередной раз не состоится.

Но в группе «Звуки Му» периодически случались чудеса. В последний «день ожидания», когда Шумов уже начал демонтаж аппаратуры, в студии на Николиной горе неожиданно возник Мамонов. На нем было надето мучительное выражение лица, которое недвусмысленно свидетельствовало о том, каких усилий ему стоило забыть о досуге и целиком сконцентрироваться на работе. К слову, часть песен из «Простых вещей» являлась прямым отражением его тогдашнего образа жизни: «Бутылка водки», «Шуба-дуба блюз», «Красный черт». «Художник должен серьезно относиться к жизни, а к работе — с некоторой долей легкомыслия, — любил говорить идеолог «Звуков Му» в те времена. — Тогда и получается все легко».

Одной из сильных сторон Мамонова было его умение включать в экстремальных ситуациях дополнительные волевые рычаги. Работа в студии закипела, и дело оставалось за малым — записать программу с наименьшим количеством ошибок музыкального плана, сохранив на пленке концертное обаяние «русских народных галлюцинаций» и «неакадемического вокала» Петра Николаевича.

Надо отдать должное Шумову, который на начальном этапе постарался создать музыкантам максимально комфортные условия. Во-первых, лидер «Центра» сделал фактически невозможное, сумев переубедить Мамонова отказаться от идеи записи поодиночке.

«Оттачивать каждую ноту в группе “Звуки Му” было совершенно нереально, — вспоминает Шумов. — Все предыдущие записи были обломаны вследствие маниакального желания лидера сыграть все ровно и правильно. Поэтому я сказал Мамонову: “Петя! Ни ты, ни все остальные играть толком не умеете. А когда вы играете вместе, вы себя чувствуете более уверенно, и у вас лучше получается”».