100 магнитоальбомов советского рока

После первых акустических альбомов и напичканного боевиками «Иллюзорного мира» Григорян и команда решили записать полноценную электрическую работу. Времена изменились. Эпоха квартирных концертов оставалась в прошлом. Один из последних значительных акустических сейшенов «Крематорий» в составе: Армен Григорян (гитара), Виктор Троегубов (гитара), Михаил Россовский (скрипка) — сыграл вместе с дуэтом Цой-Каспарян в университетском общежитии зимой 1987 года. Примерно с этого же момента «Крематорий» начинает стабильно выступать с электрической программой. Концертов становилось все больше, и параллельно росло число незафиксированных на пленку новых песен. Неудивительно, что как-то после очередного выступления Григорян сказал музыкантам: «Ребята! Давайте наконец-то сделаем нормальный альбом на нормальной студии. Иначе мы просто потеряемся».

Впервые за свою пятилетнюю историю «Крематорий» начал серьезно готовиться к записи. Менеджер Дима Бродкин обеспечил финансовую сторону мероприятия, организовав перевод денег со счетов московской рок-лаборатории на счет киностудии имени Горького, в которой планировалось осуществить запись нового альбома.

Понимая, что у группы появилась реальная возможность поработать в нормальной студии, Григорян затеял предварительную демо-запись — случай для «Крематория» небывалый. К этому моменту (осень 1987 года) из-за этических и идеологических расхождений с Григоряном «Крематорий» покинул Виктор Троегубов, основавший собственный проект «Дым». Также из группы ушел барабанщик Александр «Стив» Севастьянов («Крематорий II», «Иллюзорный мир»), оккупировавший кресло первого секретаря Ждановского райкома комсомола. Играть на барабанах в те бурные времена ему было в лом, поэтому демонстрационка и сама «Кома» записывались под ритм-бокс.

В многовековой дискографии «Крематория» подобная компьютеризация состоялась в первый и последний раз. Ритм-бокс был собран вручную сокурсником Григоряна по Авиационному институту Алексеем Кондратьевым. Кондратьев, в честь которого и была написана песня «Кондратий», был простым русским гением-самоучкой. Неудивительно, что сконструированный им фанерный чемоданчик с пожелтевшими кнопками успешно заменял фирменный ритм-бокс. Особенно эффектно у этого агрегата, внешне напоминавшего хитроумное взрывное устройство, получались многочисленные брейки и барабанные проходы. На фоне таких звуков всевозможные «Ямахи» и «Касио» просто отдыхали.

Демо-запись Григорян делал с минимальным количеством музыкантов — вплоть до того, что сольные партии на гитаре исполнял сам. Несложно предположить, что уход двух членов группы стал для него немалым раздражителем, который, подстегивая его честолюбие, усиливал всевозможные творческие амбиции.

«Играть вместе с друзьями дальше было нельзя, — вспоминает Григорян. — С ними можно пить, ходить по девочкам, но для группы это означало бы тупик. Чтобы сделать серьезный альбом, в студии нужны были музыканты, а не инженеры».

Действительно, жанр и стилистика песен будущего альбома требовали участия в записи профессиональных исполнителей с самой разной специализацией. На «Коме» присутствовали энергичные рок-н-роллы («Африка», «Реанимационная машина»), кантри («Хит-парад»), акустический «Кондратий», психоделическая «Клаустрофобия», хард-рок «Гимн мертвым», кришнаитская «Харе Рама», а также «Гончие псы», мелодия которой представляла собой компиляцию сразу нескольких композиций Doors.

«Я никогда не относился к Моррисону как к революционеру, — говорит Григорян. — Он мне нравился и без революции — как мелодист с красивым драматичным вокалом. «Гончие псы» — это такой надгробный холмик памяти Doors».

Накануне сессии Григорян пригласил в «Крематорий» гитариста Олега Лагутина, саксофониста Александра Куницына (позднее сыгравшего на альбоме «Клубника со льдом») и скрипача Вадима Саралидзе («Дым»), впоследствии принимавшего участие в записи альбома «Дорога в облака» группы «Браво». Следующим, весьма неординарным шагом Армена стало привлечение к процессу записи актрисы театральной студии «Арлекин» Ольги Бочаровой. Несмотря на протесты продюсирующего альбом Бродкина, это было стопроцентное попадание в цель. Бочарова пела в унисон на «Мусорном ветре», исполняла мантры на «Харе Рама» и оперные вокализы на «Клаустрофобии», томно вздыхала, кокетливо мяукала и имитировала звуки любовной вакханалии на «Реанимационной машине». В соседний микрофон подпевал ее законный супруг актер Владимир Власенко. Сдвоенный бэк-вокал семейства Власенко придавал мрачным композициям «Крематория» новую окраску, которая после выхода альбома сразу же стала предметом бесконечных дебатов.

Последней из песен «Комы» была написана «Безобразная Эльза» — по горячим следам шапочного знакомства Григоряна с Венедиктом Ерофеевым. Как гласит история, их интенсивное общение переросло в глобальную пьянку, в финальной стадии которой из аквариума у реальной девушки Эльзы были съедены все рыбки, привезенные из Японии.