100 магнитоальбомов советского рока

Наверное, это правильное замечание — особенно в отношении того, как Шумов записывал голос Мамонова. В этих вокальных партиях не было ни единой ошибки с точки зрения законов сольфеджио, но зато напрочь исчезла псевдовульгарность, похоть и безумие «концертного Мамонова». Как выяснилось позднее, вокал оказался стерилизованным не случайно.

Голос накладывался по ночам, когда в студии оставалось всего два человека — Мамонов и Шумов. И когда при записи первого же вокального трека Шумов вплотную столкнулся с «сексом с микрофоном», он с присущей сыну военного прямолинейностью заявил: «Петя, ну чего ты корежишься? Здесь вовсе не обязательно делать шоу. В студии только я и ты. Пой, как мужик!»

Мамонов, который ни до, ни после Шумова не слушался ни одного продюсера в мире, включая Брайана Ино, на этот раз перечить не стал. Хорошо это или нет, но все композиции на альбоме он спел в несвойственной для себя манере, использовав вместо бешеной экспрессии отстраненный и спокойный вокал. Иногда даже слишком спокойный — вплоть до отмороженного.

Позднее музыканты «Звуков Му», соглашаясь с тем, что Шумов «кое-где пересушил эту запись», все-таки настаивали на том, что нетипичная вокальная манера «дала Мамонову новое видение своих песен». У самого Шумова на этот счет была даже выстроена целая теория.

«Я много времени провел вместе с Мамоновым и знаю не понаслышке, что он представляет собой вне сцены, — вспоминает Шумов. — Я знаю его отношение к искусству, я знаю его как поэта и переводчика. Наверное, я был единственным, кто воспринимал «Звуки Му» не как панк-состав, а их лидера — не как человека, постоянно находящегося в пограничных состояниях. Я воспринимал «Звуки Му» как деликатную группу и, записывая их, пытался добиться деликатного звука — насколько позволяли ситуация и техника».

По предварительной договоренности альбом микшировали два человека — Шумов и Мамонов. Услышав первые результаты сведения, остальные музыканты «Звуков Му» заметно приуныли. Клинически чисто прописанный вокал заставлял забыть не только о разнице тембров, но даже о привычной концертной пропорции инструменты — голос. На все упреки, в частности, Липницкого, Шумов отвечал: «А что вас громко давать? Ты что, хорошо умеешь на бас-гитаре играть?»

«Поскольку в песнях «Звуков Му» огромное значение имел текст, то поднятие уровня вокала казалось нам в тот момент оправданным, — вспоминает Липницкий. — Естественно, мы не могли звучать как Talking Heads, и, в какой-то степени, это получалась такая рок-н-ролльная авторская песня. Весь русский рок похож на авторскую песню, но «Звуки Му» от этого ушли максимально далеко».

«Мне казалось, что меня чуть-чуть обижают, — вспоминает Хотин. — Я думаю, и Лелику так казалось. Мой инструмент был засунут тогда в нужную задницу».

Примечательно, что после того, как двойной альбом был полностью смикширован, Мамонов оказался единственным в группе, у кого не было претензий к продюсерской работе Шумова. «Продюсер — это институт очень сложный и совсем другой, чем у нас это принято думать, — говорил Мамонов спустя пару лет в интервью журналу «Сдвиг». — Продюсер обычно делает концепцию всего альбома, концепцию звука, вплоть до какого-то «звукового имиджа». Это очень важная работа, и люди должны быть с большим вкусом, умеющие ладить с непростыми людьми — рок-музыкантами... Василий Шумов спродюсировал наш первый студийный альбом. И я там очень доволен звуком... И это не случайная вещь, что мы и сейчас работаем вместе».

Звукозаписывающая сессия «Простых вещей» была закончена в июле 1988 года, но активное хождение этот двойной альбом получил лишь зимой 1989-го. Дело в том, что первоначально Мамонов категорически возражал против его стихийного распространения.

«Мы же миллионерами можем стать с этого альбома», — то ли шутил, то ли всерьез говорил он, но в свободное плавание альбом упорно не выпускал. После того, как всеми правдами и неправдами копия «Простых вещей» очутилась в студии московской рок-лаборатории, альбом разошелся по стране на тысячах магнитофонных кассет и катушек. Из противоречивого общественного резонанса на «Простые вещи» («Это не «Звуки Му», это «Звуки Му» глазами Шумова!») имеет смысл выделить позицию Брайана Ино, который из всего альбома выбрал для дальнейшей работы в лондонской студии только четыре трека: «Источник заразы», «Зима», «0-1», «Бумажные цветы». Все остальные песни (кроме свежеиспеченного «Забытого секса») были взяты Брайаном Ино со следующего альбома «Крым».

Крематорий. Кома (1988)

сторона A

Кома

Реанимационная машина

Безобразная Эльза

Африка

Клаустрофобия

Хабибулин

Кондратий

Моя деревня (Хит-парад)

сторона B

Мусорный ветер

Гимн мертвым

Пир белых мумий

Гончие псы

Харе Рама

El final de la vida