100 великих криминальных драм XIX века

Нет, на справедливую месть эта история не походила. Просто люди не могли решить свои проблемы, не испортив друг другу жизнь и не пролив чужой крови. Наказание было вполне заслуженным: Синеву дали 18 лет каторги, его жене – 12 лет.

Соньку оправдали, ведь ее виной была исключительно глупость. Но не только в глупости дело. Речь идет о XIX веке. Доверие к богатым, хорошо одетым господам у людей низкой социальной группы – Соньки, Анютки, дворника, приказчика, прачки, извозчика – было настолько велико, что им и в голову бы не пришло отказаться выполнить обещанное или сообщить в полицию.

Богатая невеста

А вот еще история страсти – извилистая и порожистая река, не уступающая по своим внезапным поворотам уже известным нам случаям с князем Грузинским и четой Синевых.

Ловкач

Некий ловкий приказчик, словно сошедший со страниц А.Н. Островского, довольно быстро окрутил дочку хозяина пароходства Сашеньку Дубровину и вступил с ней в интимные отношения, о чем ни хозяин Егор Дубровин, ни его жена Варвара не подозревали. Мать девушки стремилась найти ей достойного жениха, но о Коле Максименко и слышать не хотела. Узнав об отношениях дочери и приказчика, она вынуждена была согласиться на этот брак, дабы избежать пересудов в городе Ростове-на Дону, где все друг друга знают. Николай Максименко поймал свою золотую рыбку, ведь Сашенька была богатой наследницей. Приказчику, конечно, грезились недвижимость и пай ее отца, состояние в деньгах и ценных бумагах. В апреле 1885 года сыграли свадьбу. Вскоре Сашенька переписала на Николая дом в Ростове-на-Дону и свой пай в пароходстве. Вот повезло так повезло! Теперь приказчик был богат и мог сказать о себе: жизнь удалась. Радовался приказчик три года.

Загадочная смерть

Был сентябрь 1888 года. Александра Егоровна, напуганная брюшным тифом своего мужа, заболевшего еще в Калаче, привезла его в Ростов-на-Дону, где у них были дом и знакомый врач. Вызвали доктора Португалова. По его словам, болезнь Николая Федоровича опасений не вызывала. Действительно, больной за две недели пошел на поправку, начал вставать с кровати. К 18 октября он был уже здоров. Доктор навестил его утром и был удовлетворен увиденным. Предполагалось, что это последний визит доктора, потому что пациент больше не нуждался в лечении.

Однако к восьми вечера доктора вновь вызвали к этому же больному. Примчавшись, Португалов нашел Николая Федоровича Максименко в ужасном состоянии: его все время рвало, и походило это не на тиф, а на сильное отравление. Доктор выписал слабительное и болеутоляющее и ушел, но через несколько часов вновь оказался в том же доме.

Была четверть пятого утра 19 октября 1888 года. Максименко только что скончался, и доктору оставалось только засвидетельствовать смерть от брюшного тифа для захоронения. Именно для этого члены семьи Максименко вызвали знакомого доктора. Но не тут-то было!

Доктор Португалов не желал выдавать свидетельство о смерти, не разобравшись в причине смерти. Что это вовсе не тиф, ему было ясно.

Доктор посоветовал родственникам умершего потребовать анатомирование тела. Возмущенная вдова Александра Егоровна Максименко написала в полицию жалобу на Португалова, обвинив его в вымогательстве: дескать, за разрешение на похороны он требует 300 рублей. Доктора допросили, он все отрицал. Но теперь уже вскрытие тела умершего становилось неизбежным и было произведено 21 октября.

Здесь невозможно не отвлечься на фамилии действующих лиц этой истории, которые прямо-таки взывают к рассуждению о говорящих фамилиях: если фамилия доктора была Португалов, то помощник пристава, производивший вскрытие, носил фамилию Англиченков, а санитара звали Василий Французов. Каких только совпадений не придумывает сама жизнь! Но не будем отвлекаться на посторонние вещи.

В присутствии помощника пристава и понятых тюремный врач и нанятые вдовой доктора Лешкевич и Моргулис провели вскрытие, которое показало, что причиной смерти стало кровоизлияние в грудную и сердечную полости серозной жидкости. Тут между врачами возник спор. Лешкевич и Моргулис утверждали, что тиф мог привести к таким изменениям. Португалов это отвергал и требовал химического анализа. Его поддержал полицейский Англиченков. Фрагменты органов изъяли и отправили в Новочеркасск.

Провизор Роллер провел экспертизу 31 октября и обнаружил большое количество мышьяка во всех тканях, в десять раз превышавшее смертельную дозу. В своем заключении он написал: «При химическом исследовании внутренностей Максименко открыт в значительном количестве сильнодействующий минеральный яд – мышьяк». И поставил подпись и число. Но кое-что провизор сделать забыл.

Находки следствия

О том, что это самоубийство, не было и речи. Зачем кончать с собой человеку, который три года как удачно женился и видел будущее только в ярких красках?