100 великих криминальных драм XIX века

«Позвольте огласить то, чего не знал, а может быть, и решил скрыть наш компетентный господин Дево. Штурман «Деи Грация» допускает, что шторм явился причиной того, что капитан Бриггс с командой и семьей оставил «Марию Селесту». Между тем комиссии известно, что в последнюю неделю ноября в районе Азорских островов не отмечалось штормов… В кают-компании «Марии Селесты» обнаружена швейная машина, на полированной полке которой были найдены катушка, шпулька и масленка. При шторме никем не управляемая бригантина испытывала бы сильную бортовую и килевую качку, в результате чего эти предметы соскользнули бы с гладкой полки швейной машины и оказались бы на ковре…

Адмиралтейскую комиссию гораздо больше смущает запись на грифельной доске. Как все только что слышали, она не вызывает у господина Дево каких-либо сомнений. Он полагает, что она сделана одним из помощников капитана «Марии Селесты». Но адмиралтейская комиссия установила, что эта запись сделана не рукой Бриггса, не рукой Джиллинга, не рукой Ричардсона!.. Более того, на этой же самой доске, в самом низу, комиссией обнаружена еще одна запись. Она гласит: «Франциска! Моя дорогая и любимая жена!» Слова нацарапаны каким-то твердым острым предметом. Как нам известно, Франциска – имя госпожи Ричардсон, жены помощника капитана «Селесты» и дочери ее владельца. Сличение почерков показало, что последняя запись была сделана рукой Альберта Ричардсона…»

В качестве доказательства мятежа Флуд предъявил саблю, эфес которой был украшен эмалевым гербом Мальтийского ордена, а клинок изогнут. Саблю нашли под кроватью капитана Бриггса, и на ней были бурые пятна, похожие на кровь. Такого же цвета пятна адмиралтейская комиссия нашла в разных местах на палубе «Селесты» и на ее поручнях по правому борту. Кроме того, на этих же поручнях замечено несколько глубоких зарубок, сделанных, скорее всего, топором. А еще запись, сделанная Ричардсоном: «Франциска! Моя дорогая и любимая жена!» Дальше штурману как будто что-то помешало.

Флуд сделал примечания буквально обо всех странностях на судне. Один из бочонков с пресной водой был сдвинут, потому что беглецы хотели забрать его с собой. Компас был явно разбит людьми, а не стихией. Судно вышло с одной шлюпкой, хотя полагалось две. Вторая находилась в ремонте. И вот единственную шлюпку спустили с подветренной стороны, чего никогда не сделал бы капитан Бриггс. Один из членов комиссии вообще заявил, что вся эта история выглядит как подготовленный спектакль.

Когда по поручению комиссии испанский водолаз Рикардо Портунато обследовал дно бригантины, он случайно обнаружил с двух сторон два надреза двухметровой длины. Сделаны они были в конце ноября – тогда же, когда оставлена последняя запись в бортовом журнале.

Флуд понял, что все вместе факты не склеиваются. Объяснишь один – другой вступает с ним в противоречие. Ему нравилась версия мятежа, он даже предложил выискивать мятежников во всех портах. Но британские сыщики резонно возразили, что все ценности остались на месте. А потом еще и химики сообщили, что все следы, похожие на кровь, это ржавчина и оливковое масло.

– Но зачем Бриггс держал саблю под кроватью? Разве не для самообороны?

На это ответил хорошо знавший Бриггса Морхауз:

– Да у него весь дом был забит коллекционным оружием. Там полно было бронзы, мрамора, старинного оружия, часов, монет. Даже в спальне стояли рыцарские доспехи на ножке. Он просто старался убрать все это подальше от девочки, чтобы не порезалась.