1000 не одна ночь

Но вместо этого в нос забивался совсем иной запах снаружи раздавались голоса на чужом языке и ржали лошади. Перед тем, как в шатре поставили алюминиевое корыто с водой мне принесли поесть. Я больше не отказывалась от еды я твердо решила выжить, чтобы сбежать. А для этого нужны силы. Если я не буду есть, то не смогу даже сопротивляться, не то что бегать по пескам. Завтрак оказался вкусным сладкая лепешка, сыр и крепкий чай. Мой желудок покалывало от блаженства, а я сама злилась на себя за то, что мне понравилась их еда. После того, как голод утих, и я согрелась в теплой воде в голове начали возникать мысли о побеге. Если попытаться и сбежать ночью, то я могу вернуться к КПП. Может у меня на это уйдут не сутки, а несколько суток, но, если спрятать немного еды, украсть флягу с водой, то есть все шансы спастись, потому что оставаться здесь нельзя. Я до смерти боялась ибн Кадира. До суеверной дрожи в кончиках пальцев. Мне было жутко даже подумать на что он способен, какие жуткие вещи он может творить с женщинами. Когда я даже мельком думала об этом меня начинало лихорадить. Я опасливо прислушалась к тому то происходит за палаткой и быстро вылезла из корыта. Одежды рядом не оказалось. Она лежала на тюфяке, аккуратно сложенная вчетверо. На полу валялась лишь прозрачная ткань, которой меня прикрывали после обработки ожогов. Я схватила ее, вытерлась ею и кое-как обмотала влажное тело. Бросила опасливый взгляд на полог палатки и мигом кинулась к одежде. В ту же секунду край полога отодвинулся и ибн Кадир занял собой все свободное пространство палатки. Казалось в ней тут же исчезло свободное место вместе с кислородом и дневным светом. Этот человек словно поглощал собой жизнь, поглощал каждую радостную мысль и будил лишь ужас перед неизбежностью. Я знала, что рано или поздно он предъявит свои права хозяина и нисколько не обманывалась насчет того, что именно он захочет со мной сделать.

Я застыла с расширенными от страха глазами, в прилипшей к телу тряпке, судорожно стискивая черную джалабею. Ярко-зеленые глаза араба тут же вспыхнули и окатили меня кипятком…он жадно осмотрел меня с ног до головы, а я мелко задрожала понимая, что вот эта мокрая материя ничего не прикрывает и араб видит меня почти голую. Прижала к себе одежду.

Ибн Кадир сделал ко мне несколько шагов, а я так же попятилась назад. Он стал тяжелее дышать или мне кажется? И этот взгляд…таким взглядом смотрят на еду, а не на людей. Может в их племенах есть людоеды?…От собственных мыслей начало подташнивать и я невольно зажмурилась. Несмотря на всю мощь и исполинский рост он передвигался совершенно бесшумно. И я не услышала, как ибн Кадир вдруг оказался позади меня. Только бы не прикасался ко мне, не причинял мне боли. Мне страшно…мне так страшно.

— Это моя одежда, а не твоя.

От голоса прямо в затылок, щекотно шевелились волосы. Но я продолжала крепко сжимать в руках джалабею и прижимать ее к груди.

— Ты замерзла? Или я настолько тебя пугаю?

— Пугаешь, — тихо ответила и решилась открыть глаза — и напрасно, потому что теперь араб стоял прямо передо мной. Я ощущала себя совершенно беспомощной и голой. Что ему стоит сорвать с меня тряпку и…

— Мне нравится страх. Он внушает уважение тому, кто его испытывает. Но ты боишься совсем по-другому. Ты боишься не Аднана — своего господина. Ты боишься Аднана — мужчину. Верно?

Опустила веки, глядя только на его босые ноги с кольцами на больших пальцах и татуировке-браслете на щиколотке.

— Мне здесь страшно, и я хочу домой. Просто хочу к своей семье.

— Я задал тебе вопрос, АльшитА, но ты на него не ответила. А меня ужасно злит, когда игнорируют мои вопросы.

— Избавься от меня, и я перестану тебя злить!

Нужно было прикусить язык, не говорить таких вещей, не злить его, но я не удержалась.

— Избавлюсь, когда сочту нужным. В твой мир ты уже не вернешься. Ты для всех там умерла. Положи мою одежду на место — я принес тебе новую. Давай! Открой глаза. Хватит морщиться, как сморчок, подашь мне одежду после того, как я помоюсь. Пора начинать выполнять свои обязанности и отрабатывать каждый глоток воды и кусок хлеба.

— Ты можешь меня не кормить и не поить!

— Ошибаешься! Это ты не можешь отказываться есть и пить иначе я затолкаю тебе в горло каждый кусок еды и залью водой насильно. Ты будешь давиться и есть вместе с соусом из собственной крови. Не зли меня и открой глаза!