1000 не одна ночь

— Я отправлял к тебе своего человека, но ты уехал к границе, Аднан, а я не мог ждать моя жена была на сносях. Зайди в мой дом и отведай чаю, отдохни с дороги. А потом реши разрушить ли мои шатры или позволить остаться жить здесь.

Аднан поднял руку вверх.

— Ночуем здесь. В дорогу с утра. Махмуд, найди для моих людей бинты и спирт и попроси у своей женщины иголки с нитками. У нас была стычка с Асадом.

— Проклятый сукин сын рыскает как псина вокруг и ищет добычу. Говорят, ты украл у него русскую женщину.

— Я никогда не ворую. Я либо забираю свое. Ворует только он. Веди нас в свое жилище, Махмуд. Мои люди устали в дороге и многие ранены.

Аднан спешился и легко снял меня с седла.

— Лицо и голову держи покрытыми.

Внутри хижина была совершенно голой, без единого предмета мебели на полу плетенные ковры и подушки поверх шкур. Ни окон, ни можно сказать, дверей. Мне это напоминало не жилье, а детскую постройку у нас за домом. Когда-то я сама таскала ветки и сооружала нечто подобное с дворовыми друзьями. Снаружи опять поднимался какой-то буран и воздух стал насыщенно тяжёлым и густым, словно пар. Шумел ветер, шелестел песком и сухими смерчами, завивающимися на пустом месте. Я видела их то тут, то там в свете разожженных костров. Люди Аднана расположились прямо на песке. Раненых уложили у огня на подстилках. Среди них ходил Икрам с котомкой полной склянок и мазей. Я видела, как зашивали на живую раны воины, прижигали их спиртом из фляги, которую принес тот самый человек невысокого роста, которого Аднан назвал Махмудом. На меня он смотреть избегал, а я вот совершенно забыла о том, что мне говорили и рассматривала все с искренним любопытством. Мне было интересно как вообще можно жить в таких условиях и где я могла бы помыться, хотя бы до половины. Но на меня никто не обращал внимание. Аднан сдернул с себя окровавленную джалабею и я шумно втянула воздух, когда увидела его рану на плече.

В этот момент в хижину вошла женщина. Она перелвигалась маленькими изящными шажками вся закутанная в черное, с закрытым ло половины лицом, смотрела только в пол. Поклонилась и протянула своему мужу шкатулку.

— Нитки с иголками, мой господин. — голос тихий, спокойный, полный какой-то одухотворенной покорности.

— Это моя жена — Абаль. Твой отец выбрал ее для меня еще во времена дружбы наших семей. Пока вы будете промывать и штопать раны она заварит чаю и нагреет лепешки.

Аднан сел на подушки, достал из шкатулки иглу, полил ее спиртом. Я молча наблюдала за ним, стараясь не смотреть на рану. Он плеснул на нее из фляги и тихо выругался сквозь стиснутые зубы, а у меня все перевернулось внутри, когда я представила, как ему больно. И когда проткнул кожу иглой у меня вырвался тихий вскрик, и он тут же вскинул голову и посмотрел на меня.

— Иди сюда.

Ужасно хотелось вместо того чтобы подойти наоборот спрятаться или даже раствориться в воздухе. Видеть вблизи его раны я просто не могла.

— Подойди ко мне, Альшита.

И я подчинилась. Подошла так же опустив глаза, как и жена Махмуда.

— Шить умеешь?

— Нееет, — так быстро и испуганно от одной мысли о том, что он спросил стало плохо.

— Все женщины умеют шить там, откуда ты приехала. Пуговицы пришивать ты точно умеешь. Давай, заштопай меня. Мне не удобно самому.

— Я не…не могу.

Попятилась назад, но Аднан схватил меня за руку и дернул к себе заставляя опустится вниз на подушки и чуть ли не упасть на него. Протянул мне иголку.

— Зашивай! Иначе на кой черт ты мне сдалась если от тебя никакого толку? Не зли меня!

— Я …я не могу.

— Почему? — взревел, глядя на меня исподлобья.

— Мне придется причинить тебе боль.

Раздался хохот такой оглушительный что я зажмурилась.

— Не льсти себе, девочка. Для того чтобы причинить мне боль не достаточно одной иголки. Давай. Зашей меня.

Тяжело дыша я приблизилась к нему, сжимая в руках иголку и чувствуя подступающую к горлу тошноту от осознания, что придется колоть его иголкой, а ведь совсем недавно я представляла себе, как вонзаю в его сердце нож.

— Давай. Представь себе, что это просто дырка в твоем платье. Ну! Приступай!

Я набрала в легкие побольше воздуха и силой проткнула кожу меня тут же повело и закружилась голова, я просто поплыла. Рука Аднана подхватила меня за талию, и он усадил меня к себе на колени.

— Эй…Альшитааа…посмотри на меня.

Мои глаза затуманило недомоганием и к горлу подкатывали комья, а руки дрожали так, что казалось они ходят ходуном.

— Мне надо чтоб ты это сделала. Просто возьми иголку и заштопай эту прореху. Мне не больно. Но если ты не зашьешь я могу остаться без руки, и ты будешь в этом виновата.

Я сидела у него на коленях лицом к лицу и смотрела на эту жуткую рану, которую предстояло еще и колоть иголкой.

— Ты сможешь. У тебя нет выбора.

Я посмотрела ему в глаза и тихо сказала:

— Выбор есть всегда.

— Верно. Всегда. Даже отсутствия выбора тоже чей-то выбор. Так во в этом случае ты не выбираешь, и я выбрал за тебя.