1000 не одна ночь

Несмело снова подняла на него взгляд и тут же чуть не задохнулась — он улыбался. Странно улыбался. Так, как никогда раньше, и эта улыбка совершенно преображала его лицо, стирая суровое выражение, смягчая черты, меняя взгляд. И он кажется мне в такой момент еще красивее. Настолько красивее, что хочется инстинктивно зажмуриться.

— Вспоминала, как я целовал тебя, Альшита?

Краска прилила к щекам, я почувствовала, как их обожгло, опалило и сердце снова гулко забилось в груди. Вспоминала. И даже губы в ответ заболели и скулы свело.

— Да, — едва слышно и не веря самой себе, что сказала это ему. Когда он находился от меня на безопасном расстоянии я гораздо лучше могла сопротивляться этого неправильному во всех отношениях влечению к человеку, который поработил меня и отобрал у меня даже право называться собственным именем.

Потянул к себе за руку, вынуждая наклониться ниже.

— Зачем вспоминать о том, что можно получить здесь и сейчас. Жизнь такая короткая и «здесь и сейчас» в ней еще бОльшая роскошь, чем воспоминания. Бери от нее все, что можешь и все что не можешь воруй, отрывай, выдирай с мясом…потому что нет ничего драгоценнее времени, Альшита. «Потом» может не быть никогда. «Потом» может перестать иметь значение или сбыться, но не для тебя. Только здесь и сейчас. Всегда. Запомни это.

Поднял руку и слегка поморщившись, видимо от боли в ране, тронул уже сам мои губы, рисуя контур точно так же, как я несколько минут назад. Впервые он касался меня настолько осторожно и ласково. Словно и сам наслаждался этими прикосновениями. Темная, болотная зелень его взгляда светлела, становясь прозрачной и меняя оттенок на изумруд. Провел костяшками чуть согнутых пальцев по моей скуле и удерживая за щеку ненавязчиво потянул к себе…я бы и не смогла сопротивляться. Я растворилась и совершенно запуталась в его взгляде. Почему-то сейчас он казался мне таким настоящим и…нежным. Какое несочетаемое слово с ибн Кадиром. Бедуинским шейхом, для которого человеческая жизнь не представляла ни малейшей ценности. Мне не верилось, что я делаю это…склоняюсь медленно к его губам и мне не хочется яростно противиться его ласкам и поцелуям…все намного хуже — мне хочется самой его целовать и я, прикрыв веки, прикасаюсь губами к его губам. Или не я? А кто-то совершенно потерявший стыд и саму себя.

Большое тело ибн Кадира дернулось, словно по нему прошла болезненная судорога, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы притянуть меня еще ближе, а я повела губами по его губам, и сама вздрогнула, когда они соприкоснулись. Наши губы. Его такие сочные и мягкие, и мои пересохшие от волнения. Ладонь на моей щеке сместилась назад к затылку и мужские пальцы зарылись в мои волосы, наклоняя еще чуть ниже и его губы тут же завладели моими губами я чуть отпрянула назад, и он замер вместе со мной. Меня почему-то бросило в дрожь от этой нежности и я, осмелев, обхватила его нижнюю губу своими губами, провела по ней кончиком языка, словно пробуя на вкус и поражаясь тому какие они полные и чувственные его губы. Аднан тихо застонал и в то же время не сделал ни одного движения, чтобы наброситься на меня, а его пальцы, массирующие мой затылок, едва касаясь, прошлись по линии позвоночника, заставляя меня чуть выгнуться и упереться своей грудью в его голую грудь. И снова он властно завладел моим ртом, уже погружая в него язык и сжимая мою талию. Жадно втянул по очереди мои губы, вбиваясь языком глубже и глубже, зарываясь в мои волосы снова, и уже не давая оторваться и разорвать поцелуй. Я сама не поняла, как инстинктивно обхватила его лицо одной ладонью, касаясь мягких волос у виска, отвечая на поцелуй и покрываясь мурашками от каждого движения властного рта Аднана. Другой рукой погладила мощные бицепсы, невольно повторяя рельеф и поднялась вверх к мощной шее, шалея от вседозволенности. Словно касаясь спящего хищника и понимая, что смертельно рискую, но будучи совершенно не в силах остановиться. Сильное тело бедуина задрожало подо мной, я ощутила эту дрожь сильнейшего напряжения и у меня от нее дух захватило.

А он потянул меня назад за волосы, отрывая от себя и глядя мне в глаза горящим, обжигающим взглядом, срывающимся шепотом спросил.

— Тебе нравится, Альшита? Нравится сводить мужчину с ума? Нравится держать в маленьком кулачке всю его волю и контроль?