1000 не одна ночь

Я медленно подняла веки и увидела, что мы поднялись на вершину самого большого бархана и перед нами открывался весь каньон и наслоения всех оттенков песка, резко контрастирующего с синим небом.

— Смотри на горизонт…долго смотри, не моргая…Скоро начнет садиться солнце, и ты увидишь нечто необыкновенное. Если конечно захочешь увидеть.

Я пока ничего не видела, я только слышала, как менялась интонация его голоса на глубокую и проникновенную. И эти перемены в нем не просто завораживали, а сводили меня с ума.

— Когда я был маленьким отец привозил меня сюда вместе с моей матерью. Тогда они были неразлучны. Он везде брал ее с собой.

Я внутренне сжалась, понимая, что сейчас мне говорят то, что вряд ли говорили кому бы то ни было еще.

— Мы жили с мамой именно в этой деревне. Однажды вечером, когда отец не приезжал к нам уже какой день, мама взяла меня за руку и повела сюда. На вершину. После того как я сказал ей, что наш отец плохой и не любит нас поэтому так долго не возвращается обратно, что он наверняка со своими старшими сыновьями и другими женами.

Я боялась даже вздохнуть, чтобы он вдруг не замолчал и не перестал рассказывать. Его голос имел столько разных оттенков и интонаций, что я буквально видела все, что он мне рассказывал. Видела его ребенком и даже видела с ним красивую женщину с длинными волосами и диковинными зелеными глазами.

— Мама сказала, чтоб я долго всматривался в горизонт и тогда я увижу тот самый замок, который построил для нас отец и куда мы непременно отправимся однажды все вместе и будем там счастливы вечно. У того замка золотые башни, а окна сверкают миллионами бриллиантовых граней…а за высокими стенами раскинулся диковинный сад с экзотическими деревьями….

По мере того как он говорил у меня начал появляться перед глазами замок, вдалеке в плавящемся от жары воздухе. Шпили золотых башен выступили из-за облаков, как и высокий резной забор. А из окон лучи солнца отражались косыми полосками света. По коже пошли мурашки от увиденного…словно я схожу с ума и вижу все что «рисует» мне голос Аднана.

— Но едва садится солнце…замок исчезает и растворяется в сумраке ночи. Отец нарисовал для нас с мамой красивый мираж. Мамы не стало, а мираж остался. Только мне кажется, что никто кроме меня его так и не видел.

Голос слегка дрогнул. А я встрепенулась и очертания строений начали расплываться и таять, пока совершенно не исчезли, и я повернула голову и посмотрела на Аднана. Он все еще смотрел туда за горизонт.

— Не правда…я его увидела. Если мираж видят двое…разве это мираж?

Усмехнулся как-то горько и мне даже не верилось, что я вижу его именно таким. Внутри что-то больно дернулось и мне до дрожи захотелось обнять его и прижаться к нему всем телом, чтобы прогнать это выражение с его лица, прогнать эту поволоку тоски и печали в невероятно красивых глазах.

— Мираж могут видеть и тысячи. Это долина смерти. Здесь люди видят самые жуткие и самые красивые явления в мире.

— Но ведь ты говорил не о природном явлении, Аднан.

Опустил на меня взгляд и зарылся обеими руками мне в волосы, привлекая к себе.

— Я говорил о лжи, Альшита и о том, как иногда легко нарисовать ее для кого-то. Только однажды рано или поздно мираж обязательно исчезает.

— А если рисовать правду?

— Ты все еще веришь в правду?

— А ты нет?

— Я давно не знаю во что мне верить…очень давно. Но иногда я прихожу сюда, чтобы посмотреть на все великолепие лжи и увидеть, как быстро она тает в сгущающейся реальности.

А потом вдруг резко схватил меня за волосы сзади и дернул к себе.

— Не рисуй мне миражи, Альшита. Никогда! Поняла? Называй меня господином.

Я его поняла, но соглашаться с ним не торопилась. Перехватила его руки и стиснула сильные запястья.

— Я все же предпочла бы называть тебя любимым.

Взгляд тут же сильно потемнел и в нем заплясали черные смерчи.

— А что тебе мешает меня так называть? Ты ведь сама принимаешь решения…

Рывком поднял меня вверх и развернул к себе в седле, а у меня дух захватило, и я невольно зажмурилась, когда оказалась с ним лицом к лицу, обхватывая его торс ногами. В этот момент послышались крики со стороны деревни и Аднан резко вскинул голову, разворачивая коня и вглядываясь вниз. Несколько всадников тянули за собой на веревке пленных. Жители деревни бросали в них камни и громко кричали, окружив плотным кругом.

— Кус ом оммак!

Прижал меня к себе сильно рукой и помчался вниз…А я невольно обхватила руками его тело, прижимаясь грудью к его груди. Чувствуя, как быстро бьется его сердце и…и все еще слыша его слова, которые на повторе звучали у меня в голове.

Едва мы въехали в деревню, жители расступились, и я увидела нескольких мужчин связанных грязными веревками и оглядывающихся в панике по сторонам, едва завидев Аднана они упали на колени. А один из них вдруг громко заорал:

— Это же шлюха Асада! Там с ибн Кадиром…сучка Асадовская…На него работает. Пощади, Аднан, я все тебе расскажу. Пощадиииии…а ее…. Змея она подколодная. Подослали ее к тебе! Я сам…сам глазами своими видел.