13 монстров

Кира попятилась, помня «Ни в коем случае не поворачивайся к собакам спиной, не показывай своего страха, не беги», поскользнулась и со всего размаху шлепнулась задом прямо в грязь. Резкая боль пронзила копчик, в штанах стало холодно и мокро.

Полуовчарка, услышав возню, подняла голову. Из пасти у нее свешивался лоскут сумки. Увидев, как Кира неуклюже копошится в жиже, пытаясь встать, пес оскалился и заворчал. Алабай перестал трясти головой и, кося то и дело закатывающимся куда-то под лоб глазом, уставился на Киру, угрожающе перебирая лапами.

К одному из гаражей была прислонена старая батарея. Кира бросилась к ней, вскарабкалась, как по лестнице, и, не давая себе времени оглянуться, пинком отшвырнула ее на землю. За спиной раздался визг – кажется, какого-то пса удалось пришибить.

Только поймав на крыше равновесие и выпрямившись, Кира глянула вниз.

Собаки бесновались, подпрыгивали, с разбегу ударялись телами о стену, поскальзывались на мокрой грязи, падали в быстро растущие рытвины, поднимались и снова шли в атаку. Полуовчарка заметно хромала. Кира мстительно ухмыльнулась.

– Тварь, – тихонько прошипела она.

В детстве она любила прыгать с мальчишками по крышам гаражей. Ей нравилось, как под ногами, гулко ухая, прогибался металл; как ее подсаживал белобрысый Валька, в которого были влюблены все девчонки двора; как орали, высунувшись из окна, владельцы автомобилей; как взмывали в небо вспугнутые голуби – и как потом, растянувшись на горячих от солнца крышах, они смотрели на облака, загадывая такие бесхитростные детские желания.

Но те гаражи были небольшими – хоть и казались детям гигантскими железными боксами. Здесь же на сотни метров простиралось море бетонных коробов – разной высоты и ширины, с крышами, покрытыми рубероидом и металлом, залитыми бетоном и гудроном – сможет ли она, справится ли?

Кира опять оглянулась на собак. Те продолжали бесноваться – но уже как-то по-другому. Утробно воя и гулко лая – странно, отрывисто, с никогда не слыханными ею в собачьем лае руладами. Прыгая все больше вверх – просто вверх, как можно выше. Снова… показывая?

И тогда она увидела.

Оно двигалось медленно и размеренно, никуда не спеша, но нигде и не задерживаясь. Словно скользило по льду – бесшумно и плавно, как тень. Но тень плотная, черная, поглощающая свет, впитывающая дождь, источающая мертвое, сосущее, затягивающее безмолвие. Там, где оно проходило, свет лампочек чуть трепетал, и поэтому никак не удавалось уловить форму и очертания – казалось, что тварь меняет их поминутно, так же легко, как и движется. Оно пробиралось между гаражами – своими, только ему ведомыми кратчайшими путями – так легко, словно и не было узких проходов, наваленного мусора и изрытой ямами земли. Оно неумолимо шло к Кире – потому что знало, где она.

Кира прикусила губу, чтобы не закричать. Полуовчарка хрипло кашлянула, а потом с разбегу вскочила на спину алабаю – и истошно заорала-завыла, задрав морду к небу.

Чернота дернулась, вытянулась вверх метра на три и заскользила быстрее.

И тогда Кира побежала.

Где-то далеко взвизгнула, а потом совершенно по-человечески заплакала, подвывая, собака.

«Поплатилась, тварь», – мстительно подумала Кира.

Она лежала на крыше гаража, распластавшись по мокрому рубероиду. Тот был натянут неровно, кое-где в провалах скопилась холодная вода, но Кира на это уже не обращала внимания. Дождь прекратился, но она успела вымокнуть достаточно, чтобы не замечать разницы.

Полчаса назад она сунула руку в карман джинсов и обнаружила там телефон. Всплеск радости сменился горьким разочарованием при виде потухшего экрана и забитых грязью кнопок. Когда она открыла крышку, из-под батареи вытекли тонкие струйки воды.

Надо было уходить.

Уже второй час велась эта игра – существо прочесывало гаражный массив, прочесывало умело и умно, ряд за рядом, сектор за сектором, загоняя Киру все дальше и глубже в гаражи.

Вот и сейчас она видела, как слева, метрах в двухстах, тень осторожно огибает кирпичный бокс, попутно ощупывая наваленные на крыше старые покрышки. Кира была там минут пятнадцать назад, пыталась зарыться в них, но не поместилась, только сломала ноготь и всадила занозу в плечо. Тварь сдвинула покрышки, покопалась в них, а потом резким движением разметала по окрестным гаражам. Кажется, она начинала злиться.

Кира ползком добралась до края крыши и соскользнула вниз, неуклюже приземлившись на груду обрезков линолеума и ободрав до крови косточку большого пальца. Ранку она тут же зализала – кто знает, может быть, тварь чует кровь? Руки у нее уже были все исцарапаны, джинсы порваны, на скуле, судя по ощущениям, набухал синяк.