13 монстров

Она уже даже не бежала – плелась, пошатываясь и поскальзываясь. То и дело ей приходилось возвращаться с полпути – проходы были завалены всяким старым хламом: кастрюлями, мангалами, глушителями, колесами, лыжами, санками. Однажды она наткнулась на полусгнивший остов машины, каким-то причудливым образом втиснутый между стенами отдельно стоявших гаражей, а раз – поскользнувшись, чуть не упала в кучу битых банок и бутылок. Идти тихо было все сложнее и сложнее: под ногами бряцали мотки проволоки, хрустели обломки цветочных горшков, чавкала жидкая грязь. Иногда ей казалось, что она попала на какую-то свалку: настолько тут было грязно и безлюдно.

Полчаса назад с одного из высоких гаражей ей удалось разглядеть вдалеке, на другом конце массива, огонек, не похожий на тусклые лампочки, ввернутые в грязные и мутные плафоны. Домик сторожа – догадалась она тогда. И теперь медленно и упорно двигалась к нему, надеясь, что чудовище туда не проберется.

Вблизи сторожка оказалась больше, чем она предполагала, – три окна намекали как минимум на две комнатушки. В одном из них горел свет – хорошо, значит, кто-то там есть.

– Помогите! – забарабанила Кира в дверь и тут же осеклась. Крик привлечет тварь – и может напугать сторожа. Тот не откроет – а то и пальнет, чего доброго… – Помогите, пожалуйста, – вежливо, но твердо сказала она, постукивая в дверь. – У меня машина не заводится, – она нащупала кнопку звонка и несколько раз резко надавила.

За дверью заворочались.

– Кто? – отрывисто спросил хриплый голос и заперхал.

– У меня машина не заводится, – повторила Кира, стараясь не сорваться на поспешное бормотание.

– Какая… какая машина? – дверь чуть приоткрылась, и ее ослепил луч света из направленного прямо в лицо фонарика.

– «Субару», – ляпнула Кира первое, что пришло на ум, щурясь и прикрывая глаза ладонью.

– Су-ба-ру, – сторож пожевал слово. – И что?

Киру уже трясло. Эта тварь бродит где-то поблизости, а полоумный старик тянет резину!

– Я писать хочу! – внезапно взвизгнула она, кидаясь на дверь. – Пустите, а то сейчас вам на крыльцо нассу!

Сторож отшатнулся – и Кира, схватив дверь за край, дернула на себя изо всех сил. Хлипкая цепочка лопнула.

– Я полицию вызову! – зашипел старик, когда Кира, оттолкнув его, заскочила в сторожку.

– Вызывайте! – выкрикнула она. – Давайте! У вас там срань какая-то снаружи! Она людей жрет!

– Какая срань? – неожиданно спокойно переспросил старик. Лицо у него было помятое, под глазами набухли желтые мешки, изрытый порами, с синеватыми прожилками нос нависал над верхней губой – типичный алкаш, каких множество в садовых и гаражных кооперативах.

– Черная, – опешила Кира.

– Черная, – покачал головой старик и пошаркал куда-то в глубь сторожки. – Это нехорошо.

– Что нехорошо? – Кира поплелась за ним, не веря своим ушам.

– Опять наркоши с третьей аллеи свою дурь варят, – пояснил он. – У них там змеевик подтекает, вот и парит. А ветер в сторону остановки и несет. Надышались небось там.

– А собаки? – растерянно спросила она.

– Что собаки?

– Они… лаяли. Выли. Они звали… это. Показывали, где я.

– А, лаяли… – старик завел ее в небольшую – электроплитка, раковина, столик у окна да пара навесных шкафчиков – кухоньку. – Так это они мне лаяли, я слышал. Харчи отрабатывают, все верно. Вы ж не местная, у вас тут гаража нет?

Кира мотнула головой.

– Ну и вот. Они и новичков по первости облаивают, пока не познакомятся. Чай будете?

Кира оцепенело кивнула и присела на заботливо придвинутую к ней обшарпанную табуретку.

– Сейчас чайку попьете, в голове и прояснится, – старик загремел чайником, ставя его на видавшую виды электроплитку.

– Вы не можете позвонить в такси? – попросила она. – Или в полицию?

– Зачем в полицию? – недоуменно переспросил старик.

– Ну там ведь это… людей убили…

Он вздохнул, сокрушенно покачав головой.

– Я же говорю, вам привиделось, – сказал он мягко, будто успокаивая малого ребенка. – Я тоже как-то этого дерьма нюхнул. Знаете, какие мне бабы явились? Эх-х-х! – он мечтательно прицокнул языком. – Берите, пейте.

Перед Кирой появилась мятая с одного боку кружка, из которой шел терпкий ароматный пар.

– Настоящий чай, – с гордостью сказал старик. – Не то что ваши пакетики-шмуркетики. Я еще туда малинового листа бросил – тут в лесочке малинка растет. Ягоды мелкие, а вот листочки как раз. Да вы пейте, пейте.

Кира смотрела в кружку. Поверхность чая была подернута маслянистой пленкой, на которую уже успела насыпаться пыль с потолка. В голове что-то вяло ворочалось, какая-то смутная мысль, которая не давала покоя, но и отогнать которую не было возможности.

Старик смачно прихлебнул из своей кружки.

– Брезгуете? – спросил он.

– Нет… – рассеянно сказала она. – Я… у меня аллергия на малину, – на ходу вспомнила давнюю, еще с детских лет универсальную отмазку-отказ от подозрительной или нелюбимой еды.

– А-а-а-а, – разочарованно протянул старик. – Ну тогда давайте, в термосок вылью. Чего добру-то пропадать.

Кривыми узловатыми пальцами он ловко цапнул ее кружку и, отвернувшись, стал куда-то переливать чай.

Смутная мысль, наконец, оформилась.