13 сокровищ

– Я ни малейшего представления не имею, что в твоем дурацком дневнике! Знаю только, что он важен для тебя, и никогда бы не полезла туда тайком. – Ей было очень обидно и больно. – Ты ведь знаешь, что я не стала бы. По крайней мере, я думала, что ты знаешь это.

Фабиан не ответил.

– Что толку, – пробормотала Таня. – Нечего было и сомневаться: ты никогда не поверишь в фейри.

– Да, – прошипел Фабиан. – Я не верю в фейри, как и все остальные разумные люди на планете. Фейри – это сказки для детишек. То, что ты прочитала, – всего лишь размышления в дневнике, записанные, когда я был расстроен.

Таня прижала руку к сердцу:

– Клянусь жизнью, я не читала твой дневник!

– Не верю!

– Да! – вспылила Таня. – Ты не веришь мне! И не веришь в фейри, но веришь в призраков, судя по тому, что говорил, когда мы увидели Морвенну Блум в лесу. И веришь в ведьм, ведь так? Веришь, что старая цыганка из леса способна проклинать и заколдовывать!

Фабиан уставился на нее и даже открыл рот, чтобы ответить, но слова не шли.

– Странно, что ты охотно веришь в одну магию, но не веришь в другую, – продолжала Таня. – И еще более странно, что отказываешься верить моим словам. Я не лгу тебе, Фабиан. Почему тебе так трудно поверить мне? Неужели моя дружба для тебя так мало значит?

– Тут дело не в дружбе. – В голосе Фабиана уже не слышался гнев. – Тут дело в том, что реально, а что нет.

– Волосы, которые ты отрезал ножом Уорика, были вполне реальными, да?

– Это все цыганка, ты сама говорила…

– Нет, не говорила. Ты сам предположил. Я просто позволила тебе поверить в это, потому что так было проще. Цыганка пыталась нам помочь. – Таня полезла в карман и достала крошечный флакончик, который дала Мораг. – Это для тебя. Так ты сможешь увидеть фейри.

Фабиан разразился недоверчивым смехом.

– Она дала? И думаешь, я выпью?

– Почему бы и нет? Тогда ты получишь доказательство.

– Доказательство чего? Того, что дряхлая старуха разбирается в травах и растениях? – Фабиан усмехнулся. – Слышала когда-нибудь о галлюциногенах? Если я выпью, не сомневаюсь: увижу всех! Русалок, фейри, драконов и прочих!

– Почему ты уверен, что она хочет нам навредить? – спросила Таня.

– Почему ты уверена, что она хочет нам помочь? – парировал Фабиан.

– Потому что уже помогла. Дала мне компас, помнишь? Зачем ей притворяться? Хотела бы навредить, уже давно бы навредила.

– Если ты так в этом убеждена, тогда выпей немного. – Фабиан хотел съязвить, но что-то в голосе выдало его. Он заколебался.

– Что?

Фабиан – скорее нервно, чем вызывающе, – кивнул на флакон в Таниной руке:

– Попробуй. Посмотрим, подействует ли. – Его голос дрожал.

– Ты не понимаешь, – медленно сказала Таня. – Это не для меня… это для тебя. Мне он не нужен. Фабиан, неужели ты не понимаешь, что я пытаюсь тебе объяснить? О странностях, которые постоянно происходят со мной? Не стихотворение убедило меня в существовании фейри. И не Безумная Мораг. Я их и без того вижу. Вижу столько времени, сколько себя помню. Теперь можешь смеяться надо мной или называть лгуньей, но прежде хотя бы выслушай! Иначе Амос так и умрет, оставшись навсегда для всех человеком, который убил Морвенну Блум и не понес наказания. Посмотри на стихотворение, на строчки: «Кто хотел ее видеть женой». Разве не понимаешь? Это про Амоса. Он был влюблен в Морвенну! Он невиновен!

Фабиан не ушел. Не закричал, не рассмеялся, не стал глумиться. За несколько коротких секунд на его лице промелькнули замешательство, страх, надежда, ужас. Наконец он открыл рот, чтобы заговорить, и его ясные голубые глаза встретились с глазами Тани.

– Я выслушаю, что ты скажешь. И хорошо бы, чтобы я поверил тебе.

20

Не отрывая глаз от крошечной бутылочки в ладони, Фабиан медленно поворачивал ее. Внутри покачивалась туда-сюда мутная жидкость. Таня сидела рядом, смотрела на бурлящую воду ручья и вдыхала запах свежести. Она рассказала ему все, кроме истории Рыжей и подменыша. Фабиан слушал не перебивая. Кажется, он наконец поверил ей.

– На следующий день после смерти моей матери, – заговорил он, – я сидел на этом самом месте. – Он помолчал и дрожащим пальцем указал на дерево у ручья. – Тогда я и увидел… Уорик привел меня сюда, потому что тут любила бывать мама. Ему не понадобилось ничего объяснять – я был достаточно большим, чтобы понять: она никогда не вернется. Мы бросали в воду белые розы и розмарин: розмарин – в знак памяти, а розы – потому что это ее любимые цветы. Я как раз бросил последний цветок, когда заметил существо, сидящее на самой нижней ветке дерева. В зеленом платье и шляпе, сплетенной из травы. Оно… она смотрела прямо на меня, а потом сняла шляпу и бросила ее в воду, к розам. Я моргнул, и она исчезла. Я бы решил, что виновато мое воображение, если бы не шляпа, которая все еще плыла по течению. Я глядел на нее, пока она не ушла под воду.

– Ты кому-нибудь про это рассказывал? – спросила Таня.

Фабиан покачал головой: