1888

Она включила свет, совсем не беспокоясь за расход электричества, отбросила папку с бумагами на стол, после чего потрогала медный чайник и сказала, что нам очень повезло, ведь он еще не остыл.

Хромота миссис Мур становилась все заметнее. Каждый раз, как только она ступала на больную ногу, то тяжело стенала и страдальчески морщила лицо.

– Признавайтесь, подслушивали беседу между Бенедиктом и Анной? – спросил я, помогая достать чайный сервиз. – У вас день зря пройдет, если хотя бы раз вы не заподозрите мужа в чем-то.

– Нет, спускалась выпить обезболивающее и закончить с бумагами, – ответила она, потирая ногу. – Хотите совет?

– От вас? Уже осуждаю.

– Ха-ха, – посмеялась женщина. – Итан, я глубоко уважаю вас как отдельную личность и настолько же ненавижу, как друга моего мужа.

Жена Бенедикта недолюбливала меня по двум причинам. Первая и самая главная – до моего банкротства, как только я появлялся на горизонте, Бенедикт сбегал со мной в пабы, на торжества, вечера – куда угодно, где можно было бы расслабиться, а не сидеть дома с детьми и больной женой. Вторая – я много должен их семье. Старый друг ворчал по этому поводу, но в основном относился нейтрально, разрешая мне отдавать не все и не сразу, а его скупая жена записывала расходы в свою книжку, которой мистер Мур иногда мне угрожал по просьбе самой Кэтрин.

– Больше не женитесь. У людей, жаждущих вступить в брак, он всегда оказывается плохим, – сказала женщина.

Я хотел отшутиться, но увидел, что миссис Мур серьезна, как никогда, и решил тактично промолчать.

Пока она накрывала стол для чаепития, мне удалось осмотреть ее шкафчик с успокоительными и вышитую картину, повешенную на всеобщее обозрение, которая являлась предметом гордости для хозяйки дома.

Миссис Мур поставила на кружевную скатерть маленькие узорчатые чашечки с потрескавшимися тарелочками, рядом положила ложки для сахара и доверху заполненную сахарницу. Предложив испеченные дневные плюшки, купленные в ближайшей булочной и сильно подсохшие к ночи, женщина села за стол, насыпала себе три ложки сахара с горкой в пустую чашку и светло улыбнулась.

– Миссис Мур, вы мастерица на все руки, – сказал я, показывая на картину. – Как вы все успеваете?

– Я мать троих детей, – хмыкнула она в ответ. – Вы были на похоронах мистера Бланша?

– Мне не удалось попрощаться с ним.

– Его жена была раздражена и явно показывала свою нелюбовь к мужу, – возмутилась женщина, не отрываясь от заполнения документов правой рукой. – Пришла на прощание не в черной одежде и не скорбела!

– Правильно миссис Бланш себя повела, – ответил я, присаживаясь за стол. – Френсис был музыкантом. Думаю, что на похоронах все сводилось к воспоминаниям о его мелодиях, а не к тому, какой личностью он был. Должны были проститься с человеком, а в итоге все хоронили граммофон.

Жена Бенедикта многозначительно покачала головой, но продолжать спор не стала и принялась наливать нам чай.

– У меня получился удачный, но не длинный брак. Представляете, на моей свадьбе мать Бенедикта встала и поздравила наших гостей с возможностью бесплатно поесть и напиться.

– Удачный, но недлинный брак, Кэтрин, это когда вы вышли замуж за богатого мужчину, а на следующий день его сбивает кэб. Вы вполне счастливая женщина, у вас все есть. В любом случае, вы знакомы с Клаудией. Вам не составило бы труда стать несчастной вдовой.

– Клаудия больше не занимается ядами.

Я поперхнулся чаем, закашлялся, стуча себя по груди, а после озадачено переспросил:

– Не занимается? Почему?

– Не знаю. Мне все равно, – шепотом ответила она, продолжив заполнять документы левой рукой. – Вы так боготворите своего старого друга, но если я скажу вам, что в состоянии Эбигейл повинен как раз он? Бенедикт не допускает мысли о существовании у женщины эмоций и желаний. Он ненавидел Роберта. По мнению моего мужа, мистер Эджертон позволял нашей дочери намного больше, чем дозволено любой даме. Когда бедный мальчик заболел, то вместо лекарства получил дозу яда от отца своей жены, провернувшего все так, чтобы в заключении значилась смерть от тифа. Об отравлении мне сообщила мисс Дю Пьен через полгода после гибели молодого человека. Теперь муж строит из себя порядочного и заботливого отца, обрастающего связями в борделях под предлогом поиска врачей. Уже тело Роберта с кладбища украли, а Бенедикт до сих пор «обрастает».

– Вы бредите. Если ваши слова правда, почему вы продолжаете жить с убийцей? Почему вы вообще вышли замуж за этого несчастного урода?