1888

– Я остро нуждаюсь в специалисте с глубокими познаниями в юриспруденции. Ваша жена говорила, что вы один из лучших в этой сфере. Можете помочь?

Мужчина насторожился, в его глазах мелькнула злая тревога. От появившегося волнения у него раздулись ноздри, он начал неконтролируемо играть желваками на костистом лице.

– Конечно, – ответил мистер Гамильтон, упершись двумя руками на трость. – Какой вопрос вас беспокоит?

– Не могу вспомнить термин, на который можно опереться при обвинении… – сказал я и сделал вид, будто задумался. – Не напомните, как в Германии, где вы проходили практику, называются дела, в которых рассматривается злоупотребление правом с целью причинить вред другим людям?

– Не думаю, что термин будет сильно влиять на решение терзающей вас проблемы.

– Да, наверно, вы правы. Зачем это нужно, только зря время терять.

Мистер Гамильтон, услышав слезливую историю про недобросовестных газетчиков, желавших испортить мою деловую репутацию и распространявших компрометирующие материалы, порочащие меня и мою семью, немного подумал и посоветовал посетить полицию.

На заверения о том, что стражи порядка всячески оставляют мои обращения без внимания, неграмотный юрист дал другую рекомендацию – обратиться с заявлением в суд, не сказав, какие документы нужно будет подготовить.

Пожав Филиппу прострелянную и едва двигающуюся правую руку в знак благодарности за столь ценные советы, я, держа снифтер с остатками коньяка, вышел на улицу, чтобы покурить и подумать над вопросом: что именно замышляет семья Гамильтонов, сочиняя и недоговаривая о себе?

Никакой практики у мистера Гамильтона не было, иначе он смог бы легко распознать в моей истории шикану, употребляемую в праве Германии.

Казалось, мужчина, как и его жена, составил преувеличенно высокое мнение о себе, начитавшись книг о юриспруденции и придумав образ опытного юриста. Он не имел ни малейших представлений о выбранной им специальности, но, вопреки всему, открыл заведомо провальный бизнес в виде конторы. Отсутствие практики, профессионализма и достаточных знаний сделали из Филиппа банкрота, заставив заняться прибыльным бретерством.

Что из себя представляло семейство Гамильтонов? Двое глупцов, сведенных одним проклятьем, непоколебимо верящих в свое превосходство и ложные прирожденные способности, или настоящие мошенники, лишь притворяющиеся дураками и имеющие четкий план завладеть богатствами родственников?

Выйдя за пределы дома, я зажег сигарету, вдохнул табачный яд полными легкими и сразу же закашлял. Злость от невозможности покурить, как нормальные люди, взяла верх, и я, постукивая себя по груди, чтобы уменьшить приступы, продолжал выпускать дым изо рта. Страдал, но курил.

Кругом все было тихо, только изредка вдалеке слышался собачий лай. Повисла тихая, свежая, прохладная ночь, сквозь мглу которой пробивался слабый лунный свет, освещающий вместе с фонарями близкие фигуры слуг, заканчивающих работу в саду.

– Замечательный вечер. Нужно вновь решить чей-то конфликт, но ты же знаешь! Твой муж в любом случае все сведет на нет, – улыбаясь сказал я, затем повернул голову влево и, увидев, что кроме меня здесь никого нет, насупился и проворчал: – Ах, ну да… О чем только думаю?..

После развода меня часто посещало фантомное присутствие Шарлотты рядом, и иногда оно было настолько явственно, что мне приходилось себя сдерживать, чтобы не начать разговаривать с ней вслух и не пугать людей вокруг. Но так или иначе, после новости о ее замужестве меня начал тревожить вопрос: скучаю я именно по жене или по временам, когда забот было меньше?

Продрогнув до костей, я зябко передернулся, поднес сигарету к губам, задумчиво посмотрел вдаль и тихо вслух произнес:

– А ведь я так сильно любил тебя, Шарлотта, что даже не заметил, как ты меня всего лишь уважаешь.

Затем я сделал глоток коньяку и подумал, что мне сильно не хватает кусочка лимона, обмокнутого в сахар.

Кто-то вышел из особняка.

– Неужели серый кардинал лорда Олсуфьева не собирается восстанавливать свое славное имя? – с издевкой в голосе спросил Виктор. – Весь зал обсуждает, как некий мистер Келлер нагрубил миссис фон Крупп и не предпочел потанцевать с ней. Почему вы не захотели?

– Я предпочитаю танцевать один на чьих-то костях.

– Все эти торжества довольно скучны, однообразны, и место им в прошлом веке. Как считаете, Себастьян не слишком стар для официальных приемов?

– А вы не слишком молоды для того, чтобы быть одной ногой в могиле? – ответил я, нахмурившись, и неприязненно покосился на лорда Абберлайна. – Что вы пристали ко мне? Что вам от меня нужно?

– О, наша замечательная француженка рассказала вам о моем плохом самочувствии? Не переживайте, мое состояние заметно улучшилось по сравнению с тем вечером, когда мы осмотрели подвал.

– Ну, слава богу! Всю неделю не спал, думая, умерли вы или нет.

– Мне бы не хотелось тратить время на изжившие себя споры и пререкания. Хочу сделать вам предложение.

– Нет, спасибо. Я уже был женат.

Виктор уклончиво усмехнулся во весь рот и сказал:

– Я не так выразился. Предлагаю вам сотрудничество.