1888

– Я не испачкался. Мне так удобнее.

– Врете. Когда я посетил вашу парикмахерскую, то заметил, что вы носите плотно застегнутый манжет и тщательно следите за тем, чтобы не было видно шрамов на запястье. Разверните рукав.

Райан хрипло откашлялся в кулак и не спешил выполнять мою просьбу, которую я повторил еще несколько раз уже более настойчиво. Он продолжал медлить до тех пор, пока я не потерял самообладание и благосклонное, понимающее отношение к задержанному, сошедшему с ума не по своей воле, пригрозив ему сию же секунду пожизненной отправкой в Бетлемскую больницу.

Не подчиняющейся рукой молодой человек раскатал рукав рубашки, который был весь в бледных пятнах от краски.

– Бобби схватили меня почти около парикмахерской, – ответил Райан и сжал кулаки, оставив на ладонях глубокие отпечатки от ногтей. – Но я и не собирался туда идти.

– Потому что боялись того, кто живет на втором этаже?

– У меня больше не было сил терпеть его издевательства. Этот человек приходил не часто и много читал. Но он больше не объявится, когда узнает, что меня поймала полиция. Я не могу вспомнить, как он выглядел.

– Вам внезапно отшибло память при входе сюда?

Бредни умалишенного, подкрепленные не зависящими от него жуткими, резкими движениями, и беглый, безумный взгляд, не сосредоточенный в одной точке, – все это немного пугало меня, отчего допрос казался давящим и высасывающим все жизненные силы.

– Честно, детектив, не могу вспомнить его лица! Не единой черты! Не отправляйте меня в Бедлам, прошу! – взмолился мистер Фитцджеральд и заплакал. – Когда я перестаю принимать барбитурат, то забываю некоторых людей, даты, события вчерашних дней. Память словно в тумане.

– Вы не в состоянии описать его лицо, потому что он носил холщовый мешок на голове.

– Да, да! Точно! Еще на нем было дорогое пальто, цилиндр и сапоги!

– На сапогах были какие-нибудь застежки?

– Не помню.

– Как он издевался над вами?

– Я мог не спать по несколько дней из-за его голоса, разрывавшего мою голову, – шмыгнул молодой человек, затем высморкался в подол рубашки и заправил его обратно в брюки. – Как-то пришел поздно вечером домой, а он за окном стоит во тьме! Я подошел посмотреть, но силуэт сразу же пропал, а вместо него кто-то совсем рядом крикнул: «Райан, почему ты предал меня?!» У меня в мыслях не было кого-то предавать! Он всегда где-то рядом. И сейчас, наверно, стоит за дверью и слушает.

– В теории возможно все. Голос был женским или мужским?

– Я не уверен. Слишком низкий для женщины, но высокий для мужчины.

Не люблю допрашивать сумасшедших. Никогда не узнаешь, что из сказанного ими правда, а что является простым галлюциногенным бредом.

Из слов арестованного можно было сделать вывод, что к убийствам проституток причастны два человека. Один из преступников иногда находился на втором этаже парикмахерской, второй пугал мистера Фитцджеральда, находясь поодаль. Своими действиями они помогали его сумасшествию прогрессировать все больше и больше. Только вот почему выбор преступников пал на Райана? Потому что у него уже имеется обвинение в убийстве своей сестры-проститутки? Или преступники были знакомы с ним, знали про все его многочисленные диагнозы и решили сделать из мистера Фитцджеральда марионетку?

– С какой целью вы встречались с Александром третьего октября?

– Я уже говорил – отдавал долг Гончим.

– А мне кажется, что думали над тем, как избавиться от найденного вами саквояжа, который вы украли в начале июня.

Парень задрожал, высоко поднял брови над покрасневшими глазами и вжал короткую шею в сутулые плечи.

– Вы обвиняете меня?

– Нет, – ответил я, поднялся со стула и, размышляя, начал ходить по допросной. – Ваши цели встречи разнятся – вы отдавали мистеру Грауру долг, а он забирал вещи из парикмахерской и встретил вас по дороге. Мистер Баррингтон, главарь синдиката Гончих, сказал, что у человека с вашей фамилией никаких задолженностей нет, а мистер Граур оговорился, разрушив выдуманную историю. Он сказал, что ходил в парикмахерскую, но почему-то не смог разглядеть свежеокрашенную входную дверь, хотя он давал вам деньги на ремонт. Еще мужчина назвал точную дату, хотя я ее не называл и о ней не спрашивал. Очевидно, этот день остался в его памяти вследствие чего-то запоминающегося, а не благодаря простым тряпкам и предметам.

– Как бы мы украли ее саквояж?

– Вы завсегдатай Бедлама. Вы знаете врачебный распорядок дня и график работы мисс Дю Пьен, не расстававшейся с толстой сумкой, которую вы приметили, а после рассказали о ней своему старому коллеге и пьянице мистеру Грауру. Тот факт, что царапины от вскрытия присутствуют только на одном ящике, говорит о том, что вы знали точное место хранения саквояжа.

– И как же я мог узнать, если мои болезни никак не связаны с патологоанатомом?