1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций

Представляется, что альтернативный каменевскому проект Троцкого так же не выходил за рамки парламентаризма. Только роль парламента (пусть и революционного парламента) должен был сыграть высший советский орган – Съезд. Не случайно Троцкого поддержали не только прагматики из ЦК, такие как Сталин, но и партактивисты из регионов.

Позиция Ленина в корне отличалась от обоих изложенных подходов именно своим максималистским характером. Ленин очень хорошо усвоим уроки Февраля. Революции, не решившей главного вопроса всякой уважающей себя революции: вопроса о власти. Ленину вовсе не хотелось наступить на те же грабли, что и Временное правительство. Ему в общем-то, было достаточно всё равно, насколько «левым» будет новое правительство. Главное, что бы оно было дееспособным, а не превратилось в очередную говорильню. Именно потому, что и план Каменева, и план Троцкого реально могли привести именно к очередной говорильне, Ленина они не устраивали ни под каким видом.

Будет ли новое правительство опираться только на Советы или ещё на какие-то представительные органы, для Ленина было не важно. Революционность его позиции заключалась в том, что он настаивал на создании работающего правительства. Только такое правительство, по его убеждению, и могло решить задачи, стоявшие перед революцией, но оказавшиеся не по силам буржуазии. А поскольку такая позиция не встречала особого понимания со стороны других партий, представленных в советах, Ленин и настаивал на взятии власти большевистской партией, а не Советами, хотя после прихода к власти готов был пойти даже на созыв Учредительного собрания. В критический момент он хотел опираться исключительно на послушную ему когорту соратников, а не на рыхлую коалицию союзников.

В. И. Ленин же настаивал на том, что съезд должен закрепить власть Советов, захваченную в результате вооружённого восстания, «пропускать такой момент и ждать съезда Советов – есть полный идиотизм или полная измена». Партия пошла за Лениным.

Днём 24 октября было созвано собрание большевистской фракции 11 съезда Советов. Доклад о политическом положении сделал член ЦК РСДРП(б) И. В. Сталин (Иосиф Джугашвили). На втором заседании фракции 25 октября уже присутствовал Ленин, с организационной информацией выступил Я. М. Свердлов, констатировавший, что большевики получают большинство на съезде.

II съезд Советов открылся вечером 25 октября 1917 г. в Смольном институте, где помещались Петроградский Совет и Центральный Комитет большевистской партии.

Было представлено более 400 местных Советов, причем наибольшее число делегатов послали крупнейшие промышленные и политические центры страны – Петроград, Москва, Киев, Одесса, Ревель. В работе съезда участвовали делегаты почти всех национальных районов страны – Украины, Прибалтики, Закавказья, Северного Кавказа, Средней Азии, Бессарабии. Из 649 делегатов съезда, заявивших о своей партийности, большевиков было 390, эсеров – 160, меньшевиков – 72.

Абсолютное большинство Советов, представленных на съезде, требовало ликвидации власти помещиков и капиталистов и передачи ее в руки Советов. Была принята повестка дня, составленная большевистской фракцией и включавшая вопросы об организации власти, о войне и мире, о земле.

Группа руководителей меньшевиков и правых эсеров, возражавших против вооружённого восстания, потребовала приостановить работу съезда, но, получив решительный отпор абсолютного большинства делегатов, покинула его, надеясь тем самым сорвать работу съезда.

Определённая часть историков говорит о непредставительности II Всероссийского съезда Советов, а тем самым – о неправомерности его решений. Однако факты показывают, что на съезде была представлена вся тогдашняя трудовая Россия, в том числе и её национальные районы, оба трудящихся класса страны, две крупнейшие партии – большевики и левые эсеры. Со съезда ушли даже не все рядовые члены партии меньшевиков и правых эсеров. За лидерами этих партий последовало не более половины членов их фракций. Сведения о количестве покинувших заседания съезда по разным источникам различны. Однако если взять даже самые большие из называемых чисел, то получится, что съезд оставило не более 10 % депутатов, то есть речь о кворуме вообще не идёт. В этой связи вряд ли можно согласиться с авторами, утверждающими, что после ухода названных партий съезд стал простой формальностью.

Конечно, представительство на съезде было классовым, а не общенародным, причём рабочие в России даже вместе с солдатами отнюдь не составляли большинство общества. Но съезд был органом революции, а не мирным парламентом. В наше время в литературе распространяется утверждение о незаконности (модное словечко – «нелегитимности») II съезда Советов, которое нельзя оценить иначе как наивным: всякая революция, конечно, незаконна. Она, если побеждает, насильственно ломает старое государство и право, создавая новое.