1917, или Дни отчаяния

3. Контрразведка из Голландии доносит:

– на днях намечается одновременно удар на всем фронте с целью заставить дрогнуть и бежать нашу развалившуюся армию;

– подготовлено восстание в Финляндии;

– предполагаются взрывы мостов на Днепре и Волге;

– организуется восстание большевиков в Петрограде.

4. 3 августа в Зимнем дворце, на заседании Кабинета министров Керенский и Савинков лично просили меня быть осторожнее и не говорить всего, так как в числе министров есть люди ненадежные и неверные.

5. Я имею основания также подозревать измену и предательство в составе некоторых безответственных организаций, работающих на немецкие деньги и влияющих на работу Правительства.

6. В связи с частью вышеизложенного и в полном согласии с управляющим Военным министерством Савинковым, приезжавшим в Ставку 24 августа, был разработан и принят ряд мер для подавления большевистского движения в Петрограде.

7. 25 августа мне был прислан министром-председателем член Думы Львов, и имела место историческая провокация.

У меня не могло быть сомнения в том, что безответственное влияние взяло верх в Петрограде и Родина подведена к краю могилы.

В такие минуты не рассуждают, а действуют. И я принял известное вам решение: спасти Отечество или умереть на своем посту.

Должность Верховного Главнокомандующего я не сдал, да и некому ее сдать, так как никто из генералов ее не принимает, а поэтому приказываю всему составу армии и флота, от Главнокомандующего до последнего солдата, всем комиссарам, всем выборным организациям, сплотиться в эти роковые для Отечества минуты воедино и все силы свои, без мыслей о себе, отдать делу спасения Родины, а для этого в полном спокойствии оставаться на фронте и грудью противостоять предстоящему натиску врага.

Честным словом офицера и солдата еще раз заверяю, что я, Генерал Корнилов, сын простого казака-крестьянина, всей жизнью своей, а не словами, доказал беззаветную преданность Родине и Свободе, что я чужд всяческих контрреволюционных замыслов и стою на страже завоеванных свобод, при едином условии дальнейшего существования независимого и великого Народа Русского.

Верховный Главнокомандующий Генерал Корнилов.

Солдаты берут офицеров под стражу.

Части покидают окопы на передовой.

Митинги солдат, возбужденные толпы, открытые в крике рты… и знамена, знамена, знамена.

Ночь с 25-го на 26 августа 1917 года.

Петроград. Зимний дворец

В кабинете Керенского сам Керенский и Некрасов. Полумрак. Горит настольная лампа под зеленым стеклянным абажуром. Керенский возбужден до крайности, он буквально не находит себе места.

– Успокойся, Александр Федорович… Мы оба знали, что Корнилов не подарок! И он это показал…

– Он перешел все границы! Он узурпатор!

– Ну так останови его, если ты уверен, что у него такие намерения!