1941. Совсем другая война

Если проанализировать последний мирный день в Кремле, то можно прийти к заключению, что вывод о реальности германского нападения был сделан около 19 часов, то есть за 9 часов до начала войны. Однако соответствующую директиву, весьма расплывчатую и противоречивую, отправили в приграничные округа только в 23 часа 30 минут 21 июня. Задержка произошла главным образом по вине Сталина, до последней минуты не верившего в реальность немецкого нападения и согласившегося с позицией военных как бы нехотя. На совещании в Кремле, как известно, обсуждался вопрос о немецком фельдфебеле, вечером 18 июня перешедшем на нашу сторону на участке 5-й армии Киевского Особого военного округа и сообщившем, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня. Первое, на что стоит обратить внимание, так это то, что фельдфебель перебежал 18-го, а информация об этом дошла до Москвы лишь к вечеру 21 июня. Известная задержка была объяснима: сначала немца допрашивали пограничники, потом особисты 5-й армии и т. д. Но ведь не три же дня допрашивали? Скорее всего, больше времени сомневались: а докладывать ли, и если докладывать, то как? Сомневались в армии, сомневались в штабе округа. А вдруг Москва ответит: паникуете, поддаетесь на провокации! В атмосфере тотального подавления инициативы многие командиры всех уровней просто боялись принимать решения. Обвинять их в этом трудно, особенно после фразы Сталина, произнесенной 21 июня в Кремле:

— А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт?

Поражает уровень мышления главы государства. Так и представляешь себе кучку немецких генералов, исчерпавших все возможности втянуть СССР в конфликт и в качестве последней надежды заславших перебежчика.

Затем Сталин не одобрил текст директивы, предложенный военными, слишком, по его мнению, решительный:

— Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.

Ну, конечно же, немцы сосредоточили 5 млн человек исключительно для провокаций. Им больше делать было нечего. Тут уже речь идет о не просто незнании обстановки, а об элементарном непонимании Сталиным происходящих событий. В этом плане нет ничего удивительного, что после совещания Сталин преспокойно отправился спать.

На этом фоне неудивительно и спокойствие военных: ни Жуков, ни Тимошенко, зная, что зашифрованная директива будет добираться до войск часа три-четыре (на самом деле даже больше, а в большинстве случаев до соединений войск прикрытия она так и не добралась), не удосужились связаться по ВЧ с командующими округами и поставить их в известность по телефону, как это сделал, например, нарком ВМФ Кузнецов.

Ну а если бы задержки не было и директива ушла бы в войска, скажем, в 19 часов 21 июня, то есть за 9 часов до начала войны. Что успели бы сделать? Ответить на этот вопрос можно на примере Одесского военного округа. После получения по аппарату ВЧ сообщения о подготовке к приему важного документа из Москвы начальник штаба округа генерал-майор Захаров в 23 часа 21 июня 1941 года решительно, без всякого промедления, отдал войскам следующий приказ:

«1. Штабы и войска поднять по боевой тревоге и вывести из населенных пунктов.

2. Частям прикрытия занять свои районы.

3. Установить связь с пограничниками.

Командующему ВВС округа генерал-майору Ф.Г. Мичугину немедленно, не ожидая рассвета, рассредоточить авиацию по полевым аэродромам».

Своевременное выполнение этих распоряжений позволило еще до начала боевых действий привести в боевую готовность в приграничной полосе Одесского военного округа семь стрелковых, две кавалерийские, две танковые и одну моторизованную дивизии, гарнизоны двух укрепленных районов, заблаговременно перебазировать и рассредоточить авиацию по полевым аэродромам. Это помогло войскам округа избежать больших потерь после начала боевых действий.

По плану прикрытия границы за 9 часов должны были занять оборону дивизии первого эшелона. Как видим, в Одесском военном округе для этого понадобилось 4–5 часов. Ну а если бы и в других округах произошло то же самое? Пехота заняла бы оборону, танковые части покинули бы свои парки (которые усиленно бомбились немцами в первый день войны) и выдвинулись бы в места сосредоточения, авиация рассредоточилась по полевым аэродромам и т. д. Большой ли был от этого эффект? Возможно, переломить ход событий в целом не удалось бы — Вермахт был объективно сильнее Красной Армии. К тому же стремление удерживать линию границы любой ценой все равно не привело бы ни к чему хорошему. Но скорее всего столь катастрофического разгрома все-таки удалось бы избежать. 

Сергей Кремлёв. Если бы самолеты взлетели…