Такая многоступенчатость, наверное, как это часто бывает при переводах, сместила строй слов, но не содержание. Оно так и осталось нехристианизированным. А то обстоятельство, что этот арабский текст дошел до нас через Агапия, создает ему дополнительное «алиби»: христианский епископ не стал бы, конечно, искажать текст в ущерб христианским постулатам, и, следовательно, таким он был изначально.
Итак, и этот литературный источник, оказавшийся для историков христианства трудным и крепким орешком, показал себя орешком тоже не пустым. Как это теперь, в свете упомянутого открытия, определилось, Иосиф Флавий, ближайший современник зарождавшегося христианства, был осведомлен об этом движении и писал о нем.
* * *
Мы уже упоминали о тезисе мифологической школы относительно «молчания века». В этой формуле заключалось утверждение, что век, к которому христианская традиция относит появление этой религии, ничего об этом не слышал и не знал. Литература того времени будто бы молчит о христианстве. При этом свидетельства нехристианских писателей — Тацита, Светония, Плиния и Иосифа Флавия — отбрасывались как интерполяции, а большая группа христианских произведений — как безоговорочно не заслуживающая доверия, поскольку их писали сами приверженцы этой религии.
Со ссылкой на тезис о «молчании века» строились различные гипотезы. Например, утверждение, что христианство и его литература возникли не в I веке н. э., как свидетельствует традиция, а на столетие позже; что эта религия зародилась — не в Палестине, а в Александрии Египетской и Риме; что евангельские сказания не мифологизированные отображения историко — социальных ситуаций и психологического настроя определенных сообществ, а являются своего рода «калькой «звездного неба», то есть порождены видом и положением на небосклоне светил и звезд в разное время года, что персонажи Нового завета сплошь вымышлены. Получалось, что у истоков христианства вообще нет никаких исторически фиксируемых личностей и никаких реальных событий.
Можно сказать, что сейчас такие концепции преодолены или преодолеваются. Их несоответствие реальным фактам все явственнее проступает наружу.
Ф. Энгельс в своих работах по истории раннего христианства, в частности в большой статье «К истории первоначального христианства», написанной в 1894 году, заострил внимание на том, что возникновение этой новой религии было закономерным историческим процессом, обусловленным самим ходом общественного развития этого региона. Возникновение христианства в конечном счете определяется всей суммой жизнедеятельности определенных сообществ, в которых эта религия складывалась. Ее постулаты, молитвословия, обряды, священные книги порождены не трансцендентным началом, не сверхприродным «божьим глаголом», но произрастают из самого земного бытия. В них отражаются многие стороны повседневной реальной жизни — надежды, опасения людей, потребность в возмездии, воздаянии, раздумья о добре и зле, смерти и бессмертии, прошлом и будущем и т. д.
Другое дело, что отражения эти не адекватны действительности. Они искажены. Они преломлены сквозь призму религиозного сознания, где мифическое и историческое, иллюзорное и действительное пронизывают друг друга, придавая событиям и явлениям неузнаваемый, мистический, призрачный облик. И задача исследователя состоит не в том, чтобы все отбросить, а в том, чтобы с помощью научных методов выявить и распознать те зерна исторической действительности, которые здесь заключены.
Удивительные археологические находки и открытия последних (трех десятилетий явились новым подтверждением правильности научно-атеистической интерпретации евангельских сказаний и персонажей. Сказания о божественной сущности Иисуса, о его воскресении, вознесении и других чудесах, которыми переполнены книги Нового завета, предстают как безусловные мифы, складывавшиеся (как это было и в других религиях) самими людьми, в среде которых в первом веке новой эры формировалось христианство.
ЛИТЕРАТУРА
ШАХМАТЫ
Школа тактического мастерства
Решения конкурсных заданий №№ 1—40 («Наука и жизнь» №№ 1, 3–7, 1979 г.]
Из 40 конкурсных заданий 35 взяты из сыгранных партий и 5 — из шахматной композиции (3 задачи, 2 этюда).